Танец паука

Веревки электрических проводов, которые висели на высоте десяти футов над каждой оживленной улицей Нью-Йорка, словно гигантские нотные станы, несли свою службу и в этом «морге». Голые электрические лампочки болтались над проходами между рядами картотечных шкафов. Водянистый свет, который они давали, создавал столько же тени, сколько освещения, а прямолинейное пространство и геометрический порядок и правда навевали ассоциации с кладбищем.

– Пропуск от мистера Дэвиса? – потребовал согбенный высохший старик, у которого очки так плотно сидели на переносице, что нос стал ярко-красным. Или же дело было в том, что Дракон любил выпить. –  Дамы, – заметил он, бесцеремонно осмотрев нас сверху донизу. – Нечасто сюда спускаются леди. Думаю, будете искать свое фото на последнем балу миссис Астор, которое вы не сохранили, а теперь надо рыться в моей картотеке, чтобы заполучить его. Учтите, отсюда нельзя уносить газеты, ни одну, никому.

Он выдернул гигантскую сигару из белой фарфоровой мыльницы и принялся ее раскуривать, пока нас не окутала плотная завеса дыма.

– Наши поиски не столь легкомысленны, как вы надеетесь, – спокойно сказала Ирен, словно собиралась сообщить хранителю архива и по совместительству нашему провожатому дурные вести. – Мы ищем некролог.

Старик посмотрел на нас сквозь облако дыма.

– Но вы не в черном.

– Речь идет о человеке, умершем в шестьдесят первом году. Полагаю, традиционный период ношения траура давно прошел.

Он хмыкнул, признавая, что зря укорил нас, и выпустил еще струю дыма. Если бы он был большим серым волком, а мы домиками поросят, то нас бы уже сдуло.

Но Ирен табачный дым не устрашил, да и я привыкла к подобному, хотя и деликатно, как бы с намеком покашливала. Однако намека моего старик не понял, а то и не заметил вовсе.

– Шестьдесят первый год. – Его глаза за стеклами очков сузились, но скорее от едкого дыма, чем от претензий на глубокомысленность.

Ирен назвала ему дату.

– Я покажу нужную секцию, но вам, дамочки, придется выпачкать свои изящные белые перчаточки, поскольку рыться в газетах вы будете сами.

– Мы можем снять перчатки, мистер?..

– Уимс. А я-то думал, вы прямо в перчатках и родились.

Он повернулся и повел нас по лабиринту проходов: прямо, налево, направо и снова прямо.

В мертвой тишине наши юбки шуршали так, словно волочащиеся хвосты стаи крыс в подземелье. Поверьте, уж я-то знаю этот отвратительный звук.

– Вам повезло, дамы! – Наш провожатый остановился. – Вот та коробка, которая вам нужна.

Мистер Уимс обдал искомую коробку несколькими струями дыма и взглянул на нас. Очевидно, что такой сгорбленный и иссушенный старик не мог сам снять коробку с полки, особенно учитывая, что во рту у него торчала сигара, которую нельзя выронить. Поэтому Ирен взяла коробку за угол, и мы вдвоем сняли ее с полки.

– А здесь есть стол? – спросила я.

– Это вам не публичная библиотека на Пятой авеню, – напомнил нам Дракон, хоть и излишне. – Тут львы у входа не сидят. Стол есть за углом, в конце этого прохода. Поставьте коробку обратно, когда соберетесь уходить.

Последнее наставление старик выкрикнул через плечо в уплывающем вместе с ним дымном облаке.

– Ирен…

– Я знаю, Нелл. Это дурная привычка, я планирую от нее отказаться.

– И когда же?

– Ну, не сейчас, когда я на другом берегу Атлантики роюсь в газетах тридцатилетней давности.

Мы с пыхтением добрались до противоположного конца прохода и нашли обещанный стол – неряшливую шаткую конструкцию с облупившейся краской, щелями между досками, торчащими гвоздями и… паутиной на ножках.

– Фух. – Ирен опустила свою половину коробки на стол, который ответил жалобным скрипом старого дерева. – Старые газеты пахнут плесенью!

– Перчатки погибли смертью храбрых, – сказала я, поставив коробку на ненадежную поверхность и посмотрев на перепачканные пылью руки.

– Ничего, перчатки мы отстираем, Нелл. Прошлое так редко открывает нам свои ворота. Элиза Гилберт должна хотя бы упоминаться в этих газетах в день погребения, а может быть, она заслужила и отдельный некролог.

Мы сняли перчатки и взяли первую газету.

– Ах! – Ирен прочла первую страницу. – Похороны состоялись девятнадцатого января. Хорошо, что газеты разложены в хронологическом порядке. Иначе пришлось бы копаться дольше.

– Ну, ненамного. – Я закашлялась, когда подруга вытащила первый экземпляр, подняв при этом облако желтой пыли вперемешку с вредными частицами типографской краски и запахом плесени. – Боже, неужели что-то на земле может сравниться с дешевым табаком мистера Уимса.

Ирен была слишком увлечена просмотром одного номера за другим, чтобы ответить.

Я складывала просмотренные газеты в аккуратную стопку, глядя на узкие старомодные колонки и заголовки над статьями во всю ширину абзаца.

– Ага, вот она! За девятнадцатое число!

Газета слегка подрагивала в руках примадонны, когда она раскрыла и положила ее на груду уже просмотренных номеров и начала изучать разворот за разворотом.

– Некрологи, – предположила я, – обычно печатают ближе к концу.