Танец с бубном. Часть 1

Потом я увидел Адамовича, который сидел у окна, в одном из мягких кожаных кресел, стоявших вокруг кофейного столика. Одетый с иголочки, симпатичный и моложавый руководитель. От его безупречного, синего костюма «Канали», белоснежной сорочки и блестящего галстука винного цвета веяло большими деньгами. На ногах темно — бордовые туфли от «Прада» (мы их вместе выбирали в Третьяковском проезде).

Шеф пребывал в мрачном настроении. Откинувшись в кресле положив, нога на ногу и склонив набок голову, подпирая рукой гладко выбритую щеку смотрел в окно. Массивная золотая печатка на безымянном пальце давила на кожу, это было видно по красному пятну, появившемуся на щеке, но он, кажется, это даже не чувствовал. Я обратил внимание на как-то резко, ставшими брыластыми щеки, и лысину пробивающуюся сквозь начавшие редеть русые волосы.

Взгляд у Ильича, обычно любопытный и заинтересованный, но сейчас он смотрит в окно, и кажется, что ничего не видит.

— Вечно ты где — то болтаешься, — выдохнул шеф. — Никогда нет в кабинете.

— Я на обеде был… что сказал злодей?

— Денег хочет, три ляма…, — он смахнул невидимые пылинки со стола и развернулся ко мне мрачным лицом.

— За что?

— На меня есть заказ. За три ляма он готов сдать посредника…

— Ты кому-то должен?

Он посмотрел на меня так, будто я спросил о какой-то ереси.

— Нет, конечно, — У шефа дрогнул кадык.

— А с партнёрами, последнее время ссор или непоняток не было? Ты никому не перешел дорогу?

Адамович невесело усмехнулся:

— Денис, ты всех людей вокруг меня знаешь, на кого тут подумаешь? Серьёзные люди, серьёзный бизнес.

— Перескажи мне весь разговор. Буквально. Все дословно, каждое сказанное им или тобой слово, вспомни каждую мелочь.

— Он говорил совсем недолго секунд тридцать. — Ильич поежился, скрестил руки на груди и снова положил нога на ногу. — Я слышал шум машин, значит, с улицы звонил, может из телефонной будки?

— Или с мобильного, — я пожал плечами.

— Сказал, что на меня есть заказ, но за три ляма он готов соскочить и сдать мне посредника. Что это мой единственный шанс, повторного предложения не будет, и, если он не получат сегодня деньги, меня завалят. Намек мне такой дал на Когана и Кузнецова… Деньги нужны, понятно, наличными. Он перезвонит сегодня до шести часов. Я должен ждать звонок в кабинете.

Ильич говорил монотонным тоном, как бы отстранившись от собственных слов.

— И все?

— Деньги привезти должен я. Он назовет место, куда надо подъехать, со мной может быть только водитель, — Ильич сглотнул и его кадык опять дернулся. — Если я обращусь к ментам, меня шлепнут. Назвал мой адрес, домашний телефон, номер школы, где учится Катя. Слава Богу, что она в Швейцарии, в общем подготовился, сволочь… и бросил трубку.

— Похоже на шантаж. Но кто сможет за это поручится? Когана, например тоже предупреждали… и грохнули. Придется исходить из того, что угроза реальна, — я чувствовал, как колотилось сердце, как меня захватывает охотничий азарт. — Надо выиграть время. Скажешь ему, чтобы снять деньги, тебе надо пару дней. Думаю, на одни сутки он согласится. Мне этого хватит, подключу ментов, и мы его повяжем. Ты пока поживешь под охраной, здесь, в гостинице

— Не получится. Он знает, что у меня есть кэш. — У шефа дернулось колено.

— ???

— Часть арендаторов заплатила налом, — и заметив мой удивленный взгляд добавил. — Наличные платят с хорошим дисконтом, — Колено у него задрожало.

— Тогда круг сужается. Это наводка от арендаторов или кто-то из наших слил информацию.

«Злодей осведомлен то лучше меня» — подумал я.

— Какая-то мразь пытается меня шантажировать! — взорвался Ильич. Его голос вначале взлетел вверх, но к концу предложения снова стал глухим.

— И все же, что ты сам думаешь? У тебя есть предположения?

— В настоящий момент ничего, — Ильич сузил глаза и нервно провел ладонью по макушке.

При этом в его глазах мелькнуло нечто, что заставило меня усомниться в чистосердечности слов. Я попытался что-то понять по его лицу. Ничего. То, что возможно было там еще секунду назад, ушло — окошко захлопнулась и захлопнулось плотно.

Как бывший оперативник, я с большой долей вероятности могу прочесть лицо человека, и знаю, когда он открыт со мной, а когда нет.

Но это умение хорошо на службе, и в бизнесе. А с Ильичем мы были друзьями. Есть золотое правило; следует беречь себя, и не тренировать наблюдательность, на близких людях и друзьях. Этим можно избежать многих разочарований. И я придерживался этого правила. Но не мог не заметить, что Ильич что-то не договаривает. Человек он проницательный, умеет рассмотреть проблему, как нечто цельное, при этом, как личность, совсем не непростой и часто противоречивый. По опыту я знал, что в этом случае что-либо вытянуть из него невозможно…

— По голосу, что можешь сказать?

Ильич продолжил смотреть на падающий за окном снег, казалось его гложет какая-то догадка или сомнение.

— Мне показалось, что он бывший мент… хотя может и приблатненный, — сказал он, несмотря на сомнение.

— Почему?

— Не знаю. Разговаривал так.