Танец с бубном. Часть 1

Прежде чем зайти в подъезд, изучаю окрестности, и наметанным глазом вижу, что дом взят под наблюдение неприметным человечком одетым во все черное, («ниндзя хренов» — думаю я), он курит, стоя под деревом на противоположной стороне улицы. Значит ловушка была не случайной! Эта нерадостная мысль заставляет меня оставаться на месте выжидая, и внимательно всматриваясь во тьму. Ночь становилась холодной, близость моря добавляла сырости, так, что меня начал бить озноб. Пятясь я отступил в переулок, за кустом справил малую нужду, развернулся и пробрался к ограждающему территорию забору в «мертвой» для Ниндзя зоне. Запрыгнул на забор и мягко соскользнул на землю с другой стороны. Пока шел к лифту позвонил Шахназаряну…

Дверь в квартиру открыл телохранитель, он грыз семечки. Телевизор был выключен и в квартире царила тишина, — кладбищенская, сравнение пришло совсем некстати.

— Спит? — спросил я кивнув на закрытую дверь спальни.

— Даже не заходил.

— Пьет?

Бодигард пожал плечами:

— Сразу ушел на балкон.

— Кто знает, что ты в Сочи?

— Никто.

Валера, — приятель Рафаэля, они вместе учились в ГЦОЛИФК, он вольник — мастер спорта, прошел серьезную подготовку как телохранитель, работал у меня несколько лет, и не доверять ему повода не было. Я пошел на балкон.

Шеф сидел в кресле-качалке и смотрел в море. Шерстяной джемпер от «Версаче», мятые брюки и мокасины на босую ногу. На столе полупустая бутылка "Джейсона", нарезка копченой колбасы и оливки на блюдце. Тут же валялась пачка "Вог» и рядом полная окурков пепельница.

Был тихий зимний вечер, в этих самых северных в мире субтропиках. С балкона открывался прекрасный вид на огни которые неподвижно сияли на суше и неспешно плыли по зеркальной глади воды.

Я стоял перед ним задыхаясь от злости… на себя.

Адамович поднял глаза и окинул меня долгим взглядом. Понял, что что-то произошло. и его затуманенный алкоголем мозг пытался постичь — что именно?

— Не маячь, сядь.

— Я лучше постою, — адреналиновая буря бушевавшая в крови, требовала действий.

— Ты кому-нибудь говорил про Сочи.

Он мотнул головой.

— Выпьешь? — хмурясь спросил он.

— Позже.

Я молча взял «Вог», закурил, и стал размышляя ходить по балкону.

— А мамочки где?

— Где, где, в Караганде… — окрысился я. — Уебывать надо! Они знают, что ты здесь.

Адамович мертвеет лицом.

— С чего ты взял?

Я рассказал про знакомство в «пятерочке», про ловушку и наблюдение за домом.

Последовало долгое и глухое молчание. Шеф медленно раскачивался в кресле, плечи согнуты, глаза уставились в одну точку.

Учащенный пульс мало-помалу пришел в норму. Я плюхнулся в кресло рядом, пытаясь осмыслить ситуацию.

Большая желтая луна бросала на море янтарные блики. Вдоль берега шло судно, были видны ходовые огни.

Я налил виски и выпил. Сразу же налил еще раз. Руки немного дрожали, и я пролил виски на майку.

У меня жгло в горле, но я не обращал на это внимания.

Постепенно стало легче, я успокоился и уже не чувствовал прежнего возбуждения, переставая дёргаться, виски был крепкий и приносил успокоение.

Резко зазвонил мобильный и Ильич чуть не подпрыгнул. Он протянул было руку, но помедлил, потом собравшись с духом поднес трубку к уху. Несколько секунд слушал, затем рявкнул:

— Ника, прошу тебя, я очень занят, — и бросил телефон на стол.

— Что хотела?

Ответа не последовало. Он закурил, облокотясь на стол. Через минуту вновь пожал плечами:

— Мозг вынести… Чего еще.

Я понимающе кивнул, и, затягиваясь дымом, посмотрел на часы:

— Минут через тридцать подъедет Шах, выставит пост у дома и проводит в аэропорт. Но вначале мы с ним встретимся с местным авторитетом, ну с тем… Сергей за обедом предлагал. Надо подсветить ситуацию.

Ну да, — флегматично произнес шеф, стряхнув пепел. — Надо.

— Подумай еще раз, вспомни, за последнее время не было чего-то выходящего за привычные рамки. Даже не угрозы, а может намеки какие, или нюансы…

Ильич неопределенно махнул рукой и снова стал раскачиваться в кресле.

— Бугаев, я бизнесмен. Нюансы есть всегда, потому что всегда — он сделал ударение на слове всегда, — ищу возможности, преодолеваю и кризисы. Двадцать лет так живу. Медведев недавно по телевизору сказал: мировой кризис бушует везде, но не в России. По словам президента — мы тихая гавань. Какая на хрен гавань? Штормит, не забалуешь. — Он перестал раскачиваться. Выражение его лица изменилось. — И хочу тебе заметить, что я плачу специальным людям, чтобы они разбирались по мелочам.

— Это про меня? Считаешь проблему мелочью?

Он вяло пожал плечами.

— Ты молчишь, как рыба об лед! Не хочешь мне ничего сказать, а? Того, что мне стоило бы знать. Или то, что тебя могут грохнуть — это мелочь?

— М-да, этого следовало ожидать, — вдруг произнес Адамович закинув в рот виски.

— Чего этого? — закашлял я подавившись дымом.

Мы посмотрели друг на друга. Я пытался понять злюсь ли я на него. Он третий день пудрит мне мозги, что-то недоговаривая.

Ильич сложил руки на коленях.

— Последнее время многое идет не так.

— Что именно?

— Все

— Так не бывает.

— Сам видишь — бывает.

— И ты не догадываешься, откуда эта опасность или хотя бы почему?

— Жизнь в принципе опасная штука.