Танец с дьяволом

Магда поднялась, пошла в кладовую, куда Люба складывала холсты, наудачу выбрала один — очертания двух фигур на фоне моря. Ей-то эта картина очень нравилась, но как узнать, вправду ли у Любы есть талант?

Как узнать? Есть только один способ. Магда вернулась на кухню, выключила газ, вымыла руки. Потом скатала холст в трубку, завернула в клеенку и, накинув пальто, вышла из дому.

Держа скатанный холст за пазухой, она довольно долго расхаживала по Маунт-стрит — не хватало мужества зайти в одну из фешенебельных галерей. В витрине «Джеффри» она увидела несколько замечательных картин. Не сошла ли она с ума? Она, конечно, любит дочь и желает ей всяческой удачи, но разве она может судить о ее способностях?

Она рассматривала выставленную картину, а на нее сквозь толстое стекло давно уже поглядывала долговязая и сухопарая леди — владелица галереи. Магда собралась с духом и вошла.

Леди сейчас же приблизилась к ней, словно намереваясь загородить дорогу:

— Чем могу быть полезной?

Магда раскатала холст и положила его на пол.

— Это рисует моя дочь. Вам нравится?

Казалось, нос хозяйки еле заметно сморщился. Она скользнула по холсту мимолетным небрежным взглядом:

— Сожалею, мэм, но мы выставляем только работы известных мастеров.

— Извиняюсь, — пробормотала Магда и снова стала скатывать холст в трубку.

— Одну минуту, — раздался у нее за спиной голос, принадлежавший высокому мужчине — темный костюм, шелковый галстук, зонтик в руке. Он не сводил глаз с картины. — Мне нравится эта вещь… Мне очень она нравится.

— Вы правы, лорд Макфэдден, — быстро проговорила хозяйка. — Это действительно очень интересная работа.

Высокий мужчина перевел взгляд с полотна на Магду:

— Кто автор?

БЕВЕРЛИ ХИЛЛЗ.

Домой Дэнни добрался уже заполночь. Каждая клеточка его тела молила об отдыхе. Он славно поработал и этот отдых заслужил.

Съемки в Нью-Йорке были окончены, и ему не терпелось приступить к монтажу. Никогда еще постель не казалась ему такой желанной: последнее, что он слышал перед тем, как погрузиться в глубокий, как обморок, сон, было шуршание свежих, крахмальных простыней.

Потом сквозь густую пелену стал проникать какой-то посторонний звук — кто-то стучал в дверь, — но Дэнни только плотнее завернулся в одеяло. Однако стук повторился. На часах было четверть второго. Дэнни вылез из кровати и босиком, в пижаме, пошел открывать.

Он распахнул дверь и тотчас горько пожалел об этом. На пороге стоял тот самый — плотный, в клетчатом костюме.

— Вас желает видеть мистер Стоунхэм, — сказал он бесстрастно.

Дэнни покрутил головой, не веря своим ушам.

— Самолет готов, — продолжал посланец.

— Вы в своем уме?

— Мистер Стоунхэм настоятельно просит вас прилететь.

— Я столь же настоятельно посылаю мистера Стоунхэма к чертовой матери.

— Дело весьма срочное. Через двенадцать-тринадцать часов вас доставят назад в Лос-Анджелес.

Дэнни сделал попытку закрыть дверь, но широкая мясистая рука без усилия отжала ее обратно.

— Это касается Патриции.

— Что с ней? Где она?

— Мистер Стоунхэм вам все объяснит лично. Могу только сказать, что ваша дочь жива и здорова. Он должен поговорить с вами.

Быстро одевшись, Дэнни прошел за клетчатым к поджидавшему их лимузину.

На предназначенной для частных самолетов взлетной полосе стоял, готовясь вырулить, «Боинг 747» с выведенными по борту золотыми буквами «ПАТРИЦИЯ», и Дэнни почему-то возмутило, что имя его дочери украшает исполинское брюхо лайнера. Один из стюардов (их было не меньше четырех, не считая других членов экипажа) быстро провел его через несколько салонов, поднимаясь по ступенькам все выше, через полностью оборудованный кабинет с компьютерами, телефонами и факсами, через библиотеку, целиком, казалось, вывезенную из замка эпохи Тюдоров, через столовую и гостиную с цветами, свежими фруктами, хрустальными графинами, а потом открыл перед Дэнни дверь в роскошно обставленную спальню, где на широкой кровати лежала заботливо приготовленная шелковая пижама.

— Быть может, перед сном вам угодно будет отужинать? Повар может приготовить омлет, стейк, — все, что пожелаете.

Дэнни молча покачал головой.

Стюард начал объяснять ему назначение разноцветных кнопок на спинке кровати, но Дэнни, не дослушав, выслал его и, как был одетый, рухнул на кровать. Голова гудела от утомления, и не давала покоя мысль: «Какую новую пакость припас ему Джи-Эл?»

Он не мог поверить, что на самолете Стоунхэма, лежа на его кровати, летит к нему на Лонг-Айленд. Все произошло так стремительно, что он не успел ни о чем задуматься. Да он и не хотел думать — он хотел увидеть Патрицию.