Танец с Дьяволом

— Я свет лиры, — произнес Танатос слова, которые знали лишь Апполиты и Даймоны. Слова, которые они использовали, чтобы попросить убежища у представителей своего рода. Эта фраза служила напоминанием о родстве с Аполлоном, богом солнца, проклявшем и оставившем их.

— Как ты можешь передвигаться при свете солнца? — раздался женский голос, наполненный страхом.

— Я — Дневной убийца. Откройте дверь.

— Откуда нам знать, что это правда? — на этот раз голос принадлежал мужчине.

Танатос глухо зарычал. С чего он решил помогать этим людям? Они ни на что не годны.

Но он знал причину: однажды, давным-давно, он был одним из них. Он тоже прятался, опасаясь Темных Охотников и Оруженосцев. Жалких людишек, которые охотились на его род при свете дня. Как же он ненавидел их всех.

— Я открою эту дверь в любом случае, — предупредил Танатос, — я постучал лишь по одной простой причине — чтобы вы сделали это сами и успели убраться со света до того, как я войду. Теперь открывайте или я вышибу дверь.

Он услышал щелчок замка.

Глубоко вздохнув, успокаиваясь, Танатос медленно открыл дверь.

Как только он вошел и закрыл дверь, на его голову опустилась лопата.

Танатос схватился за нее и резко дернул, вытащив из тени женщину, которая ее держала.

— Я не дам тебе причинить вред моим детям!

Он выдернул лопату из рук женщины и уставился на нее в раздражении:

— Поверь, если бы я хотел причинить им вред, ты не смогла бы меня остановить. Никто бы не смог. Но я здесь не для этого. Я здесь, чтобы убить Темного Охотника, который преследует вас.

Облегчение отразилось на лице женщины, когда она взглянула на него, как на ангела.

— Тогда ты, действительно, Дневной Убийца, — голос был мужским.

Танатос повернул голову, увидев, как Даймон выходит из тени. Ему нельзя было дать больше двадцати. Как и все Даймоны, он был образцом физического совершенства, прекрасным в своей юности и силе. Длинная светлая коса спускалась на спину. На правой щеке была татуировка с тремя кроваво-красными слезами.

Танатос сразу же понял, к какому роду Даймонов он принадлежит.

Он был одним из Спати — воинов, которых искал Танатос.

— Слезы по детям?

Даймон коротко кивнул.

— Все были убиты Темным Охотником. В ответ я прикончил его.

Танатос сочувствовал ему. У Апполитов, на самом деле, не было выбора, но их все равно наказывали, потому что они осмелились предпочесть жизнь смерти. Интересно, думал он, что бы выбрали люди и Темные Охотники, будь у них подобный выбор: мучительно умереть в расцвете юности или принять человеческую душу и жить.

Как простой Апполит, Танатос был готов к смерти.

Так же, как и его жена…

Зарек лишил его семью даже этого нехитрого выбора.

Впав в бешенство, Темный Охотник прошел по деревне, убивая всех на своем пути. Мужчины едва успели спрятать женщин и детей, прежде чем Зарек уничтожил их всех.

Ни один из тех, кто встал на пути у Зарека, не выжил.

Ни один.

Зарек уничтожал и Апполитов, и Даймонов, не разбирая, кто есть кто. И за это преступление наказанием стала лишь ссылка.

Ссылка!

Ярость затопила его. Как смел Зарек спокойно жить все эти столетия, когда сердце Танатоса постоянно терзала память о той ночи?

Но он заставил себя забыть о ненависти. Нельзя было позволить гневу управлять собой. Нужно было оставаться таким же спокойным и расчетливым, как и враг.

— Сколько тебе лет, Даймон? — спросил он у Спати.

— Девяносто-четыре.

Танатос приподнял бровь.

— Неплохо.

— Да. Я устал прятаться.

Танатосу было знакомо это чувство. Нет ничего хуже, чем жить в темноте, постоянно скрываясь.

— Не бойся. Никто из Темных Охотников не придет за вами. Я позабочусь об этом.

Мужчина улыбнулся.

— Мы думали, что ты просто миф.

— Все хорошие мифы основаны на реальности и правде. Разве мать тебя этому не научила?

Глаза Спати потемнели и наполнились болью.

— Мне было всего три, когда ей исполнилось двадцать семь. У нее не было времени, чтобы научить меня чему-либо.

Танатос утешающее коснулся плеча мужчины.

— Мы вернем себе эту планету, брат. Поверь, наши дни придут вновь. Я призову твоих сородичей, и мы объединим армии. Людей некому больше защищать.

— А что насчет Темных Охотников? — спросила женщина.

Танатос улыбнулся.

— Они привязаны к ночи, а я нет. Я могу убивать их в любое время, когда захочу. — Он засмеялся. — Они не могут меня ранить. Для них я Смерть, а теперь я дома, с моим народом. Вместе мы будем править этим миром и теми, кто его населяет.

Зарек проснулся, почувствовав божественный аромат. Он подумал бы, что спит, но его сны никогда не были настолько приятными.

Лежа в кровати, он не шевелился, опасаясь, что вкусный запах окажется лишь плодом воображения.

Желудок заурчал.

Зарек услышал лай волка.

— Ш-ш, Саша. Разбудишь нашего гостя.

Зарек распахнул глаза. Гость. Никто, кроме Астрид не называл его так.

Мысли вернулись к неделе, проведенной в Новом Орлеане.

— Я буду жить с тобой и Кирианом или с Ником?

— Мы подумали, что будет лучше, если ты будешь жить отдельно.