Танец с дьяволом

— Да, там-то все и начиналось. — Дэнни усадил ее в свое режиссерское кресло. Платье мешковато свисало с ее похудевших плеч, из-под подола выглядывал краешек комбинации. — Я никогда не забуду эти утренние сеансы.

— И я тоже.

Маргарет прижала его голову к груди.

— Босс, у нас все готово, — вмешался Слим.

— Дэниел, я, наверно, тебя задерживаю…

— Не беспокойся, звезды всегда опаздывают на съемку. Слим, пожалуйста, возьми мою маму под свое теплое крылышко, пока я буду создавать у нее на глазах нетленный шедевр.

— Вам здесь удобно, миссис Деннисон? Может быть, хотите кофе? — Слим был сама предупредительность.

— Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь… Вот если бы только вы рассказывали мне, что происходит: я ведь никогда раньше не видела, как снимают кино. Что это — салун?

Слим пустился в объяснения, но она, казалось, не слушала. Ее восторженный взгляд был прикован к лицу Дэнни, который очень спокойно, но уверенно говорил с актерами, игравшими злодея Мак-Мэртри и его жену.

— Тишина на площадке! — гаркнул Слим над самой ее головой. — Идет репетиция!

— Довольно, давай остановимся, — подал реплику Мак-Мэртри.

— Нет, назад пути нет. Мы должны доделать то, что начато. Соберись с силами, Мак, — ответила его жена.

— Да, ты права, слишком далеко мы зашли и поздно поворачивать.

Лицо миссис Деннисон оживилось.

— …как бы собой наглядно воплотив кровавый шаг, который я задумал… — вдруг произнесла она и, заметив недоумевающий взгляд Слима, голосом учительницы в классе объяснила: — Это тема шекспировской трагедии «Макбет». Душевные муки человека, зашедшего туда, откуда уже невозможно вернуться. Ему нет пути назад. Он движется к несчастью.

— Понятно, — сказал Слим и, взглянув на часы, завопил: — Перерыв!

Дэниел подошел к Маргарет и подал ей чашку кофе.

— Я и не знала, что ты такой требовательный, Дэниел. Заставляешь актеров снова и снова повторять одни и те же фразы. Ты их, наверно, совсем измучил.

— Вот за эти муки им и платят такие деньги.

Она засмеялась:

— А что делают вон те люди на площадке?

— Дублеры. Они заменяют актеров, чтобы мы могли правильно поставить свет.

— А почему сами актеры этого не делают?

— Ты же только что сказала, что они и так измучены мной.

Она снова прыснула, как девчонка, крепко сжала его руку. Дэнни радовался, что она наслаждается этим новым миром, словно школьница. Уже на выходе они столкнулись с Милтом, у которого в кабинете Дэнни было назначено свидание с Дарлен. Милт поцеловал руку миссис Деннисон, что на европейский манер делал по отношению ко всем пожилым дамам, и сказал:

— Ну, теперь я понимаю, в кого это наш Дэнни такой красивый.

Маргарет просияла.

— Милт — мой лучший друг…

— …и поэтому я отдаю ему девяносто процентов своих заработков, — подхватил тот.

Дэнни засмеялся, глядя на озадаченно-испуганное лицо Маргарет.

— Он шутит, мама. Но некоторые агенты именно так и поступают.

* * *

Вечером он повел Маргарет к «Чейзену» в Беверли-Хиллз.

— За женщину, которая сыграла главную роль в моей жизни! — провозгласил он, подняв бокал шампанского.

— Ты устроил мне настоящий праздник, Дэниел, — глаза Маргарет увлажнились.

Дэнни никак не мог привыкнуть к тому, что она так постарела. Губы были намазаны криво, куда-то делась ее патрицианская изысканность.

Дэнни заказал фирменное блюдо Чейзена — два стейка «Хобо».

— Среднепрожаренный, да?

— Да, это будет прекрасно.

Сквозь тонкое стекло бокала он глядел на ту, которая сделала для него так много. Маргарет была грустна и сосредоточенна, следа не осталось от веселого любопытства, искрившегося в ее глазах на съемочной площадке. Зрачки расширились так, что глаза стали черными, и, когда она подносила к губам бокал, рука ее дрожала.

— Маргарет… — как странно было после стольких лет называть ее по имени! — Маргарет, ты хорошо себя чувствуешь?

Она взглянула на него и ответила тихим голосом, еле слышным в ресторанном шуме:

— Прости меня, Дэниел, если я совершила какой-нибудь грех по отношению к тебе.

— Зачем ты это говоришь? Ты сделала мне столько добра — больше, чем кто-либо другой на этом свете.

Слабо улыбнувшись, она отпила немного шампанского.

— Мне хотелось бы так думать. Я уповаю на то, что ты запомнишь мои добрые дела, если они и вправду были…

«Как она странно говорит, — мелькнуло в голове Дэнни. — Может быть, немного опьянела?» Вслух он спросил:

— Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, ничего, — все с той же блуждающей улыбкой отвечала она. — Я так горжусь тобой, твоими успехами! Но, знаешь, я… я немного устала, а завтра рано утром мне надо улетать.

— Но почему ты так торопишься, Маргарет? Ты еще не видела мой новый дом — там есть отличная, удобная комната для тебя…

— Спасибо тебе, Дэниел, но… я должна возвращаться.

— Пожалуйста, останься еще. У тебя усталый вид. Поживи у меня немного, прошу тебя…

Грустно улыбнувшись, она вынула из своей потертой сумочки небольшой пакетик, обернутый в голубую бумагу и перевязанный кружевной ленточкой.