Танец с герцогом

— Как долго этот замок стоит в руинах? — спросил он, кивнув головой на нагромождение камней.

— Не так давно, — ответила Амелия. — Отец рассказывал, что несколько поколений назад случился пожар, после которого замок пришел в запустение. Стены еще стоят, а вот крыша обвалилась, и полы прогнили. — Амелия перевела взгляд горящих голубых глаз на вход в замок, где каменная арка соединяла две небольшие круглые башенки. — Только сторожка осталась нетронутой. Именно там мои братья замышляли свои проказы.

— А ты? Ты не проказничала?

— Я была хорошей девочкой. — Амелия вскинула бровь. — И в проказах не участвовала.

Спенсер хитро подмигнул.

— Никогда не поздно начать.

Чтобы дать Джуно отдохнуть еще немного, он взял ее под уздцы и повел вокруг замка. Жаль, что эти развалины унаследовал брат Амелии. Спенсеру очень хотелось восстановить замок и вернуть Амелии дом, которого она заслуживала. Чтобы, просыпаясь по утрам, любоваться этими бесконечными равнинами и восхитительными голубыми глазами жены.

Обогнув замок, Спенсер вернулся к Амелии, которая стояла, устремив взгляд в сторону реки. Он представил, как ее предки стояли вот так же, взирая на принадлежавшие им земли. Поколения, сильных, благородных женщин, помогавших сильным, защищавших слабых, служивших хранительницами домашнего очага, к которому хотелось возвращаться вновь и вновь.

— Дом очень удачно расположен, — заметил Спенсер, проследив за взглядом жены. Вместо родового замка семье Амелии приходилось довольствоваться небольшим коттеджем. — Только он очень мал.

— Верно. И вскоре он наполнится людьми. Я пойму, если время от времени тебе захочется спрятаться ненадолго. — Амелия улыбнулась. — Окрестности так и просят, чтобы их исследовали. Река, лес, многочисленные развалины… В один из дней мы непременно съездим в Тинтерн. Клаудии наверняка понравится это путешествие.

При упоминании имени кузины Спенсер нахмурился и бросил взгляд на стоявший неподалеку экипаж. Руины средневекового аббатства действительно стоит посетить, если только удастся уговорить Клаудию выйти из дома. С момента своего возвращения из Йорка девушка ни разу не села в седло. И Спенсер не знал, что именно послужило причиной этой забастовки — он сам или Амелия.

— Да ладно, — произнесла Амелия, неверно истолковав выражение лица мужа. — Я знаю, что тебе хочется посетить Тинтернское аббатство. «Во тьме, средь обликов многообразных безрадостного дня, — продекламировала Амелия, — когда все в мире возбуждено бесплодной суетой…»

Она выжидательно вскинула бровь.

— «Как часто я к тебе стремился духом…»[5] — тихо закончил Спенсер и оглянулся, словно боясь, что кто-нибудь его услышит.

— Я знала, ты романтик, — улыбнулась Амелия.

— Это наш секрет, помнишь? — В голосе Спенсера прозвучала насмешливая угроза. — Ты не должна говорить об этом ни одной живой душе.

Когда четырьмя днями позже Спенсер сидел в маленькой библиотеке Брайербэнка и присыпал пудрой только что написанное письмо, раздался стук в дверь.

— Войдите, — произнес он.

— Это я. — Амелия вошла в библиотеку, прикрыла за собой дверь и направилась к столу, соблазнительно покачивая бедрами. И весьма многообещающе, если Спенсер верно истолковал намек.

Пребывание здесь пошло ей на пользу. Спенсер заметил изменения, едва только они переступили порог дома. Амелия, окунувшись в свою стихию, излучала уверенность в себе и радость, а Спенсер, в свою очередь, каждую ночь получал щедрое вознаграждение в спальне. И в гардеробной. И в купальной. И даже в гостиной. Только вот до библиотеки еще не добрались, и Спенсер очень надеялся, что сегодня они восполнят этот пробел.

Он запечатал письмо и отложил его в сторону.

— Ну?

— Только что прибыл посыльный из Харклиф-Мэнора. Лили и джентльмены уже в пути. Они прибудут в течение часа или двух.

Спенсер воспринял эту новость с удивившим Амелию выражением нерешительности на лице. Он наслаждался обществом Амелии. Ему не хотелось даже думать, что их медовый месяц когда-нибудь закончится.

Очевидно, Амелия почувствовала то же самое. Она обогнула стол и по-хозяйски устроилась на коленях у мужа.

— Скоро дом наполнится людьми, — произнесла она. — И я буду занята их обустройством. Так что сегодня, пожалуй, это последняя возможность побыть наедине.

Амелия не стала терять времени понапрасну, и ее рука тотчас же коснулась паха Спенсера.

— Уже? — поддразнила она мужа, гладя его сквозь ткань брюк.

— С того самого момента, как ты вошла в библиотеку. — Спенсер привлек жену к себе и накрыл ее губы в игривом и вместе с тем страстном поцелуе. Господи, как же он любил ее губы. Такие сладкие и пьянящие, как и вся она.

Амелия протянула руку и ловко расстегнула брюки мужа. Спенсер же обхватил ладонями ее груди и принялся ласкать тугие соски сквозь тонкий муслин, когда Амелия высвободила его плоть из брюк. Он почувствовал, как ее нежные прохладные пальцы обхватили ее и принялись поглаживать. Спенсер откинулся на стуле, отдавшись восхитительному ощущению. Она быстро училась, его Амелия. И уже знала, какие прикосновения ему нравятся.