Танец с призраком

Наконец ужин закончился, и Эва с Аланом отправились по маршруту, который для них был привычным еще с прошлого года: сперва идем по Дамрак, заходим в первый кабак, который приглянется, а дальше как карта ляжет.

* * *

К одиннадцати часам вечера карта легла так, что Эва и Алан оказались в пабе на углу площади Дам. Эва была страшно довольна, что за всю прогулку им с Аланом не встретился никто из знакомых.

В пабе был телевизор. Когда Эва и Алан устроились возле барной стойки, на экране началась трансляция английской музыкальной передачи. Они решили здесь зависнуть, пили мартини с джином и обсуждали увиденное на вечерних улицах Амстердама.

Примерно через полчаса в паб вошла Анне-Лиза, а с ней и её бойфренд-викинг. Анне-Лиза бросилась обниматься с Эвой, словно они сегодня еще не виделись. Дублерша была слегка подшофе. Похоже, они со Свеном тоже успели пройтись по кабакам.

При виде этой пары Эве захотелось заказать себе стопку водки и выпить её залпом. Подумав, она так и сделала. Алан поднял тост «за наших шведских друзей». После водки Эве полегчало, но она всё равно старалась не слушать, что говорит бывшая сокурсница. Однако это было затруднительно: Анне-Лиза говорила громко и много. Сейчас ей вздумалось поделиться своими приключениями в дешевой гостинице.

– …на шкафу обнаружила журнал с рекламой гей-клуба! – рассказывала Анне-Лиза. – Представляете? Я сунула его в мусорку. Но пока я завтракала, они сделали уборку в моем номере. И что я увидела, когда вошла? Журнал лежал на моей кровати! Идиоты! Они вытащили его из мусорного ведра, отряхнули и положили на чистое постельное белье!

– Это же Амстердам, чего ты хочешь? – смеясь, спросил Алан. – Здесь свои порядки.

– Я пошла на ресепшен и закатила скандал, – сообщила далее Анне-Лиза. – Положила журнал на стойку и сказала: «Можно больше не класть это на мою кровать?» До того меня это взбесило! Пришел Никлас и сказал, что для меня готов номер в другой гостинице…

Эва молча курила. Думала она о том, что швед, который сидит справа от Анне-Лизы, должен быть полным идиотом, если такая говорливая подруга его не напрягает. То, что она его подруга, Анне-Лиза давала понять всеми доступными способами. А он нисколько не возражал. Правда, он не говорил почти ничего, даже когда возникали паузы, и Эва догадывалась, по какой причине: разговор велся на английском. Свен знал английский «на троечку с плюсом». Помнится, в Стокгольме, когда они вместе смотрели американский фильм без дубляжа, он спрашивал у Эвы, о чем…

«Стоп машина, – сказала себе Эва. – Ничего он у меня не спрашивал. И фильм я тот не смотрела».

На телеэкране возникла стена, окрашенная в голубой цвет. На стене висела рама от картины. Внутри рамы появилась ладонь, из которой вырвались зеленые брызги, и в центре ладони открылся человеческий глаз[5]. Раздались гитарные риффы.

– Терпеть не могу «Faith No More»! – воскликнула Анне-Лиза.

– Обожаю Паттона, – сказала Эва.

Это была их с Аланом любимая песня. Публика в пабе, похоже, тоже любила Майка Паттона и группу «Faith No More», потому что начала подпевать в припеве. Но Алан и Эва пели и куплет тоже, жестикулировали, пришли в полный экстаз. Алан тряс головой в такт с музыкой. Анне-Лиза смотрела на них как на больных. Как смотрел Свен, Эва не видела, потому что кайфовала и была занята пением. В этой песне много слов.

В конце клипа, когда клавишник садится к пианино, а на земле бьется в агонии, задыхается маленькая рыбка, Эва загрустила. Музыка в коде тоже звучала печальная. Эва закурила новую сигарету и сидела, опустив глаза и глядя на барную стойку перед собой.

– Чего раскисла? – спросила у неё Анне-Лиза. – Рыбку жалко?

Эва вздрогнула, взглянула на неё с нескрываемой ненавистью и отвернулась.

Глава 6. Похмелье

Утром Эва проснулась со страшной головной болью. Время было довольно ранее – по крайней мере, с ресепшена еще не звонили, что пора идти завтракать. Она обычно на всякий случай просила, чтобы её разбудили.

Алана в постели не наблюдалось. Это озадачило Эву, потому что ей смутно помнилось, что они вчера вечером вместе пришли в её номер. Но голова у неё сейчас трещала так, что ей не хотелось вникать, куда он делся.

Эва повернулась на другой бок, собираясь еще немного полежать, но левое колено пронзила острая боль. Испугавшись, она сбросила с себя одеяло и увидела большой синяк. Притронуться к коленке было страшно.

Эва потянулась за телефоном, который стоял на тумбочке возле кровати, и набрала в номер Алана. Её звонок разбудил его.

– Алан, что вчера было? – спросила Эва. – У меня коленка просто адски болит.

– Ну, подруга, ты даешь. Ничего не помнишь? – ответил Алан сонным голосом.

– Не-а.

– Тебя вчера потянуло на подвиги.

– А конкретно?

– Ну, сперва ты полезла на мост, хотела непременно пройтись по перилам, как в той сцене, что вчера снимали. Шампанское после водки тебе, что ли, так в голову ударило? Я же говорил, не надо понижать градус!

– Короче, полезла на мост, дальше что? – нетерпеливо спросила Эва.

– Да ты отжигала по полной программе, сразу и не расскажешь. И я еще не проснулся.