Танец с русалкой

«…Знала Даша, что горе жить не венчанной, что, если идет по своей воле девушка в такую семью – не семью, все беды и лихоманки к ней привязываются, все нечистое вокруг вертится и под ноги лезет. Не охраняет бог такое сожительство. Знать-то Даша знала, да только против Данилкиных слов сказать не могла. Смеялся он и слушать ничего не хотел.

Так и жила Даша – не красная девица, не честная молодица. О себе сильно не горевала, все о Данилке пеклась, что свет в окошке он для нее был. Надеялась только, что Данила в скором времени, пожив с ней, порадуясь, в честные жены ее возьмет: покажет, что она одна, а не какая другая ему нужна, что ее он навсегда выбрал и перед людьми это признал. Что о ней одной ему любо заботиться, что только Даша ему дорога и в горе, и в радости.

Жалели Дашу люди, но помочь ничем не могли, и то хорошо, что позором ее и насмешками не обижали. А подруги, с которыми она давним вечером в овине гадала, уж и на свадьбы ее гулять звали. Нашлись, стало быть, такие парни, кому они больше собственной вольной воли нужны оказались.

Красивая и нарядная, приходила Даша на свадьбы подруг, среди прочих гостей веселилась. И никому своей обиды не показывала, не позволяла людям судить про то, как она в жизни ошиблась. Но домой прибегала – горько плакала над своей судьбой. Если Данилка это видел, гневался, говорил, что не нужна ему такая радость со слезами, а значит, нет ему больше нужды жить с Дашей вместе. Пугалась тогда Даша, обнимала Данилку, умоляла не бросать ее.

Так и прожили они долгую снежную зиму. Темными вечерами дожидалась своего любимого Даша в худой избенке на барском дворе, каждый стук, каждый звон с улицы выслушивала, в морозы встречать на порог выскакивала…»

Даша всхлипнула. Всхлипнули на разных кроватях малышки. Им, выходит, как и Даше, было до слез жалко героиню сказки.

– Девочки, вы не спите? – спросила Даша как можно более спокойным голосом. – Может, хватит? Пойду я. А завтра вам что-нибудь другое почитаю. Про зайчика или…

– Нет, нет, эту давай дочитывай! – Девчонки вскочили на кроватях. Так что Даше пришлось сначала всех их обратно уложить, прежде чем продолжить читать.

«– Или сглазил тебя кто, – печалилась за Дашу родная матушка, – а может, лихо какое, когда ты в гладь речную гляделась, с лица твоего воды хлебнуло, покоя и счастья лишило? Не упрямься, сходи к колдуше, она всеми бедами ведает, может, и тебе что присоветует.

Пришла весна. Стаял снег с тропинок, подсохли они, первой травкой покрылись. Взяла Даша золотые сережки, что Данилка ей подарил, и отправилась по узкой тропочке в лесную чащу, где одна-одинешенька жила древняя старуша-колдуша. К людям уж, почитай, век не являлась, когда надо, они сами к ней приходили.