Танец с судьбой

А Лео мчался по пустыне с рюкзаком за спиной. Подвижный и молодой, он почти кувырком подскочил к берегу озера, разделся и кинулся в воду. В этом мальчике, в его взгляде и движениях улавливалась грубость, даже дикость, что делало его не похожим ни на холеного Диогу, ни на более нежного и мягкого Лукаса.

Эдна пыталась успокоить мужа. Его одержимость крестником после того, как он увидел его в Линсоеш, казалась ей полным сумасшествием. А профессор ни о чём другом, как о Лео, не говорил. Он бродил по улицам Мараньяна в надежде встретить его.

Временами доктору очень хотелось рассказать жене правду о Лео. И один раз он уже совсем было собрался, но его порыв остудило предложение гида осмотреть театр Артуру Азеведу.

— Театр Артуру Азеведу — самый старый столичный театр в Бразилии. Он был основан в 1817 году, в период расцвета постколониальной культуры, — рассказывал гид, когда они были уже в зале, на балконе.

— А как звали ту актрису, которая родилась прямо за кулисами, а потом стала звездой театра? — спросила Эдна.

— Знаменитая Паолия Пинту, блистательная… — начал рассказывать гид.

Мысли Албиери унеслись далеко. Он вдруг подумал, каким знаменитым мог бы стать, если бы рассказал о своём поступке, о том, что он не побоялся создать клона, и это совершенно здоровый человек. Взгляды всего мира обратились бы к нему… Но где он? Где Лео?…

Когда Эдна разбудила мужа от мыслей, они уже стояли возле местного рынка.

— Давай устроим речную прогулку, — предложил доктор жене. — Вероятно, я сумею там увидеть крестника.

Эдна позвонила в клинику мужа и с испугом рассказала его коллеге Жулиу о том, что происходит с её мужем. Оба решили, что разум Албиери не в порядке. Вряд ли он мог узнать Лео через столько лет разлуки, и после возвращения в Рио ему необходимо полечиться у психоаналитика или что-то в этом роде.

А пока профессор отправился вниз по реке в надежде найти Лео. Доктора не оставляли в покое мысли о крестниках.

— Диогу, это не бред, это был он — Лео… — твердил себе Аугусто. — Время несётся назад с такой скоростью, что пугает меня…

Но Лео уже не было возле реки. Он пробежал по улицам города, а потом устроился в кузове грузовика, направляясь, домой, к матери…

Обеспокоенный его исчезновением профессор решил позвонить в магазин Иветти, чтобы передать Деузе о встрече с Лео. Лауринда обещала передать маникюрше эту новость на танцах, и попросить её перезвонить. Деуза, услышав, что Албиери встретил Лео, очень забеспокоилась.

Через некоторое время доктор решил снова позвонить в магазин Иветти, так как Деуза всё ещё не отзвонила. Эдна достала сотовый из сумочки и дала мужу. Было занято, он отдал телефон жене, и та незаметно его отключила.

А Деуза теперь звонила Албиери и не понимала, почему телефон всё время отключён. Она боялась, что профессор уже поговорил с её сыном, и теперь Лео будет жить у него. Мать твердила ей, что между Лео и профессором существует какая-то кармическая связь. Ведь мальчик давно забыл даже, как выглядит крёстный, но до сих пор тянется к нему.

Лео действительно позвонил доктору домой из автомата. Трубку взяла Алисинья. Юноша попросил доктора Албиери, представившись его сыном Лео. Алисинья опешила, вспомнив фотографию мальчика в дневнике профессора. И почему-то перепугавшись, соврала, что учёный переехал, а она купила его дом. Лео недоумённо почесал голову трубкой телефона.

Такая же ошеломлённая Алисинья позвонила в клинику, чтобы срочно выяснить у коллег доктора, действительно ли Лео его сын.

— Это бы объяснило сильную привязанность профессора к мальчику, — ответил ей Жулиу. – Но вряд ли всё это правда…

Алисинья решила скрыть от Албиери звонок Лео. Она сама не понимала почему. Правда, Эдна жаловалась, что ей никогда не удаётся остаться наедине с мужем: сначала между ними стоял Диогу, потом — Лео, а теперь — призрак Лео. Но племянница не проникалась настроениями тётки и не жалела её.

Как ужасно жить одиноким, думал доктор, вспоминая встречу с крестником. Моя женитьба ничего не изменила в моей жизни… Я не знаю, кому обо всём рассказать, с кем поделиться своими чувствами и сомнениями…

Вернувшись домой от Феррасов, Иветти тотчас поведала Лауринде о новой пассии «львёночка».

— Представь, эта паршивая португалка ошивается у него дома! И это самое мерзкое! — возмущённо и беспокойно сказала Иветти. — Ведь меня он никогда не приглашал к себе!

Амалия действительно теперь постоянно находилась рядом с Леонидасом. Она была довольна. Они уже вполне наговорились о его работе, и теперь стоило обсудить его личную жизнь. Старший Феррас настоял на том, что для этого наиболее подходит бар со спокойной музыкой. Журналистка приняла приглашение.

— А когда вы начали интересоваться мной? — уверенный в своей неотразимости, спросил он. И, увидев удивлённые глаза Амалии, добавил: — Я хочу понять, почему вы выбрали меня из множества бразильских предпринимателей…