Танец с Тенью (СИ)

Ладон встряхнул пустую бутылку. Подмигнул дракону. Тот лишь печально кивнул. Снова взял телефон, набрал знакомый номер.

— Ладон? Что случилось? — Ге еще не спала, голос был вполне бодрым.

— Клавдий дома?

— Нет. Приезжай, накормлю, спать уложу. За ушком почешу униженного дракона. Что ж с тобой делать.

— Обожаю тебя. Еду.

Восхитительная женщина. Умел бы завидовать — черной завистью бы непрерывно бурлил. Повезло Клавдию. Хотя… жена — телепат, оракул и практически богиня — тяжкое бремя. Это для друзей она — безупречная во всем Ге. А супругом такого набора быть нечеловечески трудно. Вообще семья — это огромный труд.

Сделав этот глубокомысленный вывод, Ладон сел в такси и двинулся в сторону гостеприимного дома Деус-Дивиных. В тот самый «теплый угол, без лишних вопросов», который ему сегодня уже сулили. С одним существенным отличием — в доме Дивиных жила любовь.

Любовь. Так просто и так сложно. Ошалелые, счастливые, уставшие до дрожи в коленках и негнущихся пальцев, супруги Амба выползли на кухню в поисках воды. Они вдруг высохли оба, как после долгого похода по пустыне. Он пытался принести ей воду сам. Она не отпустила.

— Больше никуда, никогда одного я тебя не пущу. Никогда, слышишь?

Он лишь прижал ее крепче, усмехнулся:

— Оба засохнем?

— Пойдем вместе. А потом вместе в душ. И вернемся в постель. Будешь дергаться — я прикую наручниками.

В ответ лишь поцеловал. Держа руками лицо, так нежно и так красноречиво. Встали, медленно вышли на кухню. Арина знала здесь каждый выступ, наощупь включила свет. Сползла на пол. Макс подхватил ее на руки, сам сел на прочный резной стул и ее усадил на колени. Было тепло, но на обнаженной коже Алисы проступили бугорки мурашек.

— Замерзла?

Тревожно взглянул в лицо, точно ища ответы на все их вопросы.

— Нет. Просто… ты такой. Такой невероятный и мой. Мой?

— Дурочка такая маленькая. Твой — до самого кончика хвоста. Каждой полоской. Только твой, и никогда не смей больше во мне сомневаться.

Поцеловал в нос, прижался лбом ко лбу. Осторожно отодвинул непослушную прядь темных волос за ухо. Поцеловал и его. Ему хотелось целовать каждую клеточку ее тела. Чтобы восхитительные, как звезды, серые глаза ее сверкали. Чтобы стонала под ним и в его руках. И звала его чтобы по имени, снова и снова. И кричала, как чайка в бурю, исполняя вечный танец в ритме волн — только с ним. А потом — засыпала на его плече, доверчиво сопя, уткнувшись ему в грудь своим аккуратненьким носиком.

Ощутила его напряжение, лукаво улыбнулась, обняла двумя руками, сразу.

— Алиса, ты уверена? Мы… не навредим? Еще раз такой взгляд — и меня не удержишь.

— Врач даже рекомендовал мне и даже настаивал. Собирался строго даже поставить тебе на вид, между прочим. Срок у нас подходящий. Пошли в душ, ты просто не представляешь себе, насколько он подходит для этих самых вот лечебных процедур.

В ответ на недоуменный взгляд мужа рассмеялась:

— Это я «Нору» отделывала. Лер сказал: «Делай что хочешь», я и оттянулась. Вот сейчас я как раз именно этого и хочу. Очень хочу, муж мой. Готов ли ты исполнить долг свой супружеский?

Глаза ее смеялись, изгиб тела весьма недвусмысленно подтверждал все ей сказанное. Развернулась спиной у него на коленях, поймав поцелуй, очень медленно и чувственно потерлась ягодицами о колено мужа. Ощутив вдруг горячее прямо за ухом:

— Всегда, любовь моя. Всегда.

Подхватил ее на руки, смеющуюся, счастливую. В душ — так в душ. Нет никакой разницы. Главное — они в вместе. На кровати, ковре, столе, подоконнике. Лер сам все затеял, пусть пеняет на себя и не сетует. Сегодня ночью его «Нора» — их мир. Мир страсти и любви, мир волшебства примирения.

Им удалось невероятное. Они оба теперь точно понимали, что едва не совершили величайшую ошибку в своей жизни. И пусть это был злой умысел, пусть они были жертвами, жить с этим дальше предстояло им. Счастье, что успели остановиться. Победили морок, сняли проклятие навета и предательства.

Еще в постели, разом очнувшись, посмотрев друг на друга и трезво оценив произошедшее с ними, супруги приняли решение, к которому должны были прийти уже давно.

Что их останавливало? Странное. Кто им сказал, что «личное жизненное пространство» так необходимо любящим супругам? Возлюбленным? Что ментальное единение для супружеских пар — ненужная условность? «Меньше знаешь — крепче спишь»? Знай они мысли друг друга, разве попались бы в эту ловушку? Слишком лакомым кусочком они оба были для этого мира. Слишком уязвимым.

Ритуал полного слияния мыслей и чувств. Алиса, блестя лучисто-серыми глазами, протерла ладонями столешницу журнального столика в гостиной. Макс даже не удивился увиденному: толстое стекло его поверхности было покрыто золотистыми инкрустациями. Звезды и созвездия, руны и рунический став. Разве могла ведьма обойтись без этого?