Танец с зеркалом

Послышались удаляющиеся шаги: Павел заспешил на занятие.

– Ну а мои тогда – Дашков и Аракчеев! – крикнул вслед ему «давыдовец» и добавил тише: – Строганова-то нет…

Репетицию Дашенька почти не запомнила. Пока «грибоедовцы» изображали на сцене битву оборотней с вампирами, девочка пыталась вчитываться в текст «голоса за кадром». Но мысли ее были далеко. Она смотрела только на Павла, думая о предстоящей дуэли. «Да какая дуэль, будет обыкновенная драка! И зачем он полез на рожон? Он же князь! А Орлов – просто дурак!»

После занятия Вяземского, Репнина и Петю Каховского как ветром сдуло. Дашенька бросилась было одеваться, но в коридоре едва не наткнулась на «Бертолетову соль» и директрису. Пришлось юркнуть за угол и пережидать. Встретиться с кем-нибудь из них было бы совсем некстати, тем более – обсуждать происшествие на химии.

Когда Дашенька появилась наконец на спортплощадке, драка была в самом разгаре. Павлик Вяземский и Саша Орлов, воспитанные, рассудительные мальчики, отпрыски благороднейших фамилий города, бросив куртки на снег, лупили друг друга, как самые отъявленные драчуны. Четверо «секундантов» присутствовали тут же, не скрывая живейшего интереса.

– Пашка, дай ему, дай!

– Санек, покажи ему!

Орлов был выше ростом и сильнее, зато не такой верткий, как Вяземский, поэтому доставалось обоим. Ребята раскраснелись и запыхались, но продолжали сосредоточенно мутузить друг друга. Трещала материя, летели пуговицы, у Павла что-то вывалилось из кармана прямо в сугроб.

«Что ж я стою? Их разнять надо!» – пронеслось в голове у Дашеньки, и она опрометью кинулась к дерущимся. Репнин заметил ее и бросился наперерез.

– Дашка, стой! Тут без тебя разберутся!

– Я вам разберусь! – крикнул сердитый голос. С противоположной стороны школы бежал дворник. Орлов отскочил от противника, коротко поклонившись, Вяземский, задыхаясь, произнес:

– Встретимся позже.

Парни исчезли – и всего через мгновение дворник распинался перед Дашенькой, но с плачущими интонациями, словно не ругался, а просил прощения:

– Вам что, физкультуры не хватает? Носятся с ними, танцы-дранцы устраивают, а они – вишь! Все Анне Александровне расскажу!

Посмотрев в спину дворнику, девочка фыркнула – интересно, что он собирается рассказывать директрисе? Дворник – директрисе? Смешно.

Что-то темное, выглядывающее из сугроба привлекло ее внимание. Девочка нагнулась и подобрала маленький, угольно-черный, с золотым российским гербом телефон «Феникс». Дашенька счистила снег. Мобильник князя Вяземского одиноко лежал на ее ладони…

Что там Орлов говорил про бедность родителей Павла? Такие телефоны делаются только на заказ…

Папенька, к радости девочки, не отказался завезти ее к Вяземским.

– Хорошая фамилия, – перебирая бумаги, заявил он.

– А почему про них говорят, что они бедные? – Дашенька знала, что у отца лучше всего спрашивать прямо.

Кирилл Воронцов поморщился – не при водителе же…

– Они не бедные. Просто состояние дед Павла прокутил, а на жалованье отца содержать громадный дом, жену, четверых детей – очень сложно. Кроме того, Вяземский-старший считает, что они должны поддерживать свой статус, и в чем-то прав, но в результате о приемах у Вяземских не слышно лет двадцать, а приданого за дочками – гордое имя и гонор отца. Впрочем, сам Николай Вяземский – человек неплохой, главное не трогать денежный вопрос. Мы с ним сталкивались на днях в Коллегии.

Отец высадил дочь неподалеку от имения Вяземских, пообещав, что через пару часов пришлет за ней машину. Воронцовы жили недалеко, рядом с Гатчиной.

Имение выглядело потрясающе. В зимнем сумраке из снежной круговерти выплыли вначале открытые ворота, потом была аллея со статуями вдоль дорожки, дальше – старинный дом в центре громадного парка.

Дашенька с внутренним трепетом ударила медным молоточком в металлическую пластину, отозвавшуюся ровным звоном.

Ей открыл настоящий лакей – в ливрее, парике, как в каком-нибудь историческом фильме.

– Я Дарья Воронцова, пришла к Павлу Вяземскому, – с достоинством произнесла девочка.

– Сейчас же доложу о вас, графиня, – поклонился лакей.

В гостиной было тепло и уютно. Полыхал громадный камин, на стенах висели потускневшие портреты царедворцев минувших веков. Дашенька отметила красавца в генеральской форме – черноглазый роковой брюнет лет тридцати протягивал вперед руку, словно приглашал на танец.

– Это дед, – прокомментировал Павел, спускаясь по лестнице. – По семейной легенде, до свадьбы был ужасным бабником. Но после встречи с бабушкой резко переменился.

– Князь, вы забыли свой телефон. – Дашенька лишь теперь осознала, что приехала без приглашения, а машину отец пришлет только через два часа. – Я взяла на себя смелость завезти его вам.

– Благодарю вас, графиня, – поклонился Вяземский. – Пройдемте в гостиную, я угощу вас чаем.

Все эти «вы», «графиня», «князь», такие красивые и правильные в лицее, в домашней обстановке Дашеньке казались неуместными. Но, возможно, в этом громадном особняке Вяземские даже между собой общаются именно так?