Танец с жизнью. Трактат о простых вещах

Когда мы садились в машину, зазвонил телефон у меня. Странно, по субботам меня не беспокоили мои коллеги. Звонок был от киевской журналистки, которая приехала на стажировку в Москву. Я сняла квартиру на улице Марины Расковой недалеко от ВГТРК, и каждый месяц в нее заезжала новая группа журналистов — мальчик и девочка, которые около месяца работали на канале, перенимая опыт своих российских коллег. Меня всегда занимало, почему из Киева стабильно приезжали парами, но в конце концов я расслабилась — при таком тендерном раскладе в квартире был относительный порядок и соседями не отмечались оргии. Квартира была дорогая, и две изолированные комнаты с двумя большими диванами намекали на полновесное алиби.

Но что им нужно в субботу? Самолет только через неделю, машину для них я уже заказала. Мне не хотелось отвечать, но что касается работы — я как солдат на посту. Мало ли что…

Я не сразу въехала в проблему.

— Какие еще клопы?

— В доме клопы, — почти плакала Оксана, симпатичная журналистка с Первого украинского телеканала.

— Это невозможно, вы не первая группа, и никогда не было никаких клопов…

— Они меня искусали, я вся в крови и даже не могу ходить на работу.

Я судорожно соображала, что делать. Про тараканов я знала, но они не нападали на людей. А вдруг это смертельно?

— Оксана, я перезвоню. Я должна подумать. В голове бродили мысли: «Санэпидстанция, служба быта… объявления возле лифта… семь, восемь, восемь…».

Дамир смотрел на меня так, как будто клопы входили в его представление о моих текущих и грядущих проблемах:

— Началось?

— Что началось, Дамир? Ты как будто все знаешь заранее!

— Клопы — это только начало. Видимо, сейчас твой «вектор удачи» поменялся в обратную сторону.

При чем тут мой сын, Антон и клопы? Все каким-то образом завязывалось в узел, но я не прослеживала связи. Я включила зажигание и неровно тронулась с места. Клопы. Ребенок. Антон. Информация. Я начала притормаживать, и сзади гудели. Я решила взять себя в руки, насколько это возможно, и пока не думать о клопах, в моем уравнении с множественными неизвестными насекомые-паразиты были явно лишними. Они лишь усугубляли общий неблагоприятный фон.

Дорога туда

Я впервые ехала по МКАДу со скоростью 40 километров в час. Водители пытались придать моей «Мазде» ускорение нервными гудками, но мне не хватало смелости, чтобы сильнее надавить на газ. Плохие предчувствия заставляли меня тянуть время.

Левой рукой я держала руль, а правой старалась коснуться Дамира, его руки. Мне нужна была его поддержка. Когда раньше он брал мою ладонь в свою, я чувствовала, что мы одно неразрывное целое. Но сейчас я не чувствовала ответа.

— Дамир, я боюсь. Может быть, не поедем? Вернемся к тебе. Есть вещи, которые лучше не знать.

— Ты можешь вернуться, разворот через триста метров…

Я брала правее, но, не притормаживая, ехала дальше.

— Если речь идет о ребенке, наверное, надо набраться сил. Но я дрожу и мне страшно. Посмотри, руки холодные…

Я смотрела на его профиль — напряженный и какой-то отстраненный. Что ему сказал Антон? Что будет теперь с нами? Он становится все более и более чужим, чем дальше на юг Москвы мы уезжаем от нашего «Северного Гоа». Я как будто прощалась с ним, пытаясь запомнить любимые черты, искорки в темных, как ночное небо, глазах. Но не было больше этих отблесков, которые, как мне казалось, рождает любовь. Рука была твердой и холодной. Мой разум метался — в какую истину мне откроют дверь, в какую бездну заставят заглянуть, я так боюсь подойти к краю неизвестности. Этот человек стал дорог мне. Я всегда и всем была чужой. Никто не пытался понять меня, да и я никого не впускала в свою душу. Дамир хотел знать обо мне все — про мою работу, о чем я думаю, мечтаю, к чему стремлюсь. С любым мужчиной ранее я чувствовала себя в гостях, и только с Дамиром впервые ощущала себя дома. Словно никуда уже не надо идти и это конечная станция моего пути.

Никогда ранее не было ощущения, что я хочу остаться, никуда не уходить. Выйти на улицу, сориентироваться в окружении магазинов и овощных лавок и на следующий день поздороваться с соседями. А здесь, как мне казалось, я обрела СВОЙ дом, нашла эту точку на карте. Свое «Северное Гоа».

Разговор

Мы подъехали к дому. Я предложила перекурить. Как последняя сигарета перед расстрелом, перекур был слишком коротким. Антон открыл дверь, и я поставила туфли в коридоре. Он предложил мне кофе без молока. У него никогда нет молока. А я не пью горький кофе. Но сейчас я согласилась…

— Дамир, может, ты сходишь в магазин, купишь молока и чего-нибудь сладкого, мне, кажется, нам лучше пообщаться тет-а-тет.

Мы остались вдвоем. Я сидела на том же потертом диване, разглядывая артефакты на стенах и не зная, как начать. Он тоже начал издалека:

— Расскажи о своей семье.

— Да нет никакой семьи. Я и ребенок, вся семья. Родителей давно похоронила.

— А сестра?