Танец смерти

Дэвид подошел к танцовщице, ударил ногой по стулу, и девушка упала на пол. Руки от удара жутко заболели, и эта боль отдалась где-то в области плеч. Перед глазами на мгновение закружилось, но Адель прикусила свой язык, чтобы не издать болезненный стон. Мужчина навис над ней, словно грозовая туча. Он заулыбался и с кулака ударил Адель куда-то в живот. Удар, похоже, пришелся на участок, еще не до конца заживших ран. Боль оказалась уж слишком сильной, но девушка лишь зашипела и едва слышно застонала.

— Будешь говорить?! — остервенело закричал у лица Адель Дэвид.

Она посмотрела на него и плюнула ему в отвратительную рожу. Он явно не ожидал подобного, поэтому на ничтожную долю секунды растерялся. Танцовщица ничего не могла сделать, даже в очередной раз постараться развязать руки — они были прижаты ее же телом.

— Ебаная сука, — Дэвид ударил Адель по лицу, и россыпь разноцветных точек заплясали у нее перед глазами.

Металлический привкус крови мгновенно заполнил рот, и танцовщице ничего не оставалось, как сплюнуть ее, чтобы не захлебнуться. Щека, на которую пришелся удар, казалась горячей-горячей, будто заполненная лавой изнутри. Зрение значительно ухудшилось, и теперь Адель могла только различать силуэты.

Дэвид резким движением развязал руки танцовщицы, отбросил в сторону стул и надавил пальцами на плечи девушки, где боль была самой невыносимой. Адель уже не смогла сдержать себя, боль, будто два острых ножа, пронзала плечи насквозь и казалась, сейчас раздробит все суставы. Она кричала до хрипоты в горле и мотала головой из стороны в сторону.

— Будешь говорить? — Дэвид на миг убрал руки.

— Пошел ты, — просипела Адель.

Он встал, и принялась избивать ногами, всякий раз попадая по ранам на животе. Первое время девушка пыталась сопротивляться и хоть как-то закрываться от ударов, но сознание то и дело тонуло в темноте. В те короткие промежутки, когда она приходила в себя, Дэвид таскал ее за волосы и продолжал зверски избивать. Жирной точкой в этом безумстве стало ведро холодной воды, которым он окотил Адель.

— Попробуем поговорить чуть позже, шалава, — бросил напоследок Дэвид, перед тем, как покинуть камеру.

Танцовщица лежала на полу в собственной крови и видела различные картины, что рождало ее покалеченное сознание. Она снова видела своего отца, который сердито твердил ей, что он учил быть стойкой и сильной. Где-то даже мелькала мама, и Адель даже могла поклясться, что чувствовала ее нежную ладонь на своем лице. Она всегда поражалась, как при постоянной стирке вручную материнская кожа всё равно оставалась такой гладкой и нежной?

— Ма, — едва сумела выговорить девушка. — Мама.

Сколько прошло времени, танцовщица не знала, да и не могла знать в столь критическом состоянии. Ей вообще казалось, что время застыло на месте и теперь она навечно останется в царстве зыбкого холода и кромешной тьмы.

Откуда-то далеко-далеко раздался лязг и скрип железной двери. Дэвид! Яркой вспышкой пронеслось в голове. Но что это могло дать? Адель балансировала на краю реальности и забвения. Может это вообще всего лишь очередной мираж? Девушка медленно свернулась в позу эмбриона, чтобы дрожь не так сильно сотрясала ее тело, но всё это было напрасно.

— Господи, господи, — встревожено кто-то повторял и ходил туда-сюда по камере. — Что делать? Что делать?

— Прикончи... Меня, чтобы... Чтобы я не мучилась, — с трудом произнесла Адель.

— Нет, не говори это, не говори таких страшных вещей.

Девушка увидела, как кто-то сел рядом с ней на колени. Она хотела повернуть голову, чтобы увидеть лицо вошедшего, но не смогла.

— Всё будет хорошо, моя мать тебе обязательно поможет. Нам нужно только выбраться отсюда.

Адель сглотнула и почувствовала, как кто-то аккуратно берет ее на руки. Но даже несмотря на бережные движения, тело болело до невозможности. Мысли спутались, ровно, как и образы.

— Всё будет хорошо, — уверенно повторял мужской голос, что казался девушке знакомым.

Собрав остатки сил, она с трудом повернула голову к человеку, который торопливо нес ее куда-то. Это был он! Ее персональный ангел-хранитель. Единственный светлый человек, в этом бескрайнем мире тьмы и зла. Гарри. Это был Гарри. И он вновь спасал ей жизнь.

Глава 32

Гарри уже не мог смотреть на кофе из больничного автомата. Он держал в руках бумажный стаканчик и боролся с желанием запустить его в стену и забыть, про этот чертов напиток раз и навсегда. Но парень понимал, что сейчас следует набраться терпения и не позволять минутной слабости завладеть рассудком. Но в тех обстоятельствах, в которых находился Гарри, было сложно подавлять в себе злость и панику.