Танец теней

— Послушай, не надо мне врать. Я некоторое время стояла в саду и наблюдала, как ты общался со своей квартирной хозяйкой, перед тем, как окликнуть тебя. Скажу тебе честно: эта твоя хозяйка совершенно безнадежный вариант. А вообще, если она тебя так заводит, почему бы действительно не попробовать? Но ведь ты боишься ее попробовать, не так ли? Бедный большой коп, — она фыркнула. — Ладно, послушай, радость моя, может, ты и прав, что не рискуешь ее трахнуть: она похожа на тех, которые завлекают, а потом динамит, и от которых одна путаница и головная боль.

Тристан слушал ее молча и с совершенно бесстрастным видом. То впечатление женской непосредственности, которое сперва привлекло его в Банни, совершенно рассеялось. Перед ним предстала женщина, по-настоящему зрелая и даже слишком умудренная в знании этого жестокого мира. Последняя иллюзия о его наивности и невинности стремительно растаяла, когда Банни выплеснула все свое раздражение, красочно изобразив сексуальный портрет Аманды. Проклятье, он ведь хотел, чтобы вечер прошел совсем по-иному. Ему было так невыносимо одиноко, и этой ночью он так рассчитывал на женское тепло. Если бы только она держала свой противный рот закрытым…

Даже теперь он знал, что может переломить ее настроение. Достаточно будет сказать ей несколько приятных фраз и комплиментов, сделать одно-два пренебрежительных замечания в адрес Аманды…

Внезапно он вскочил на ноги. От этой женщины ему не нужно никакого тепла. Он был просто ослеплен, одержим своей сексуальной неудовлетворенностью и с самого начала обманывал себя, выдумав, что Банни ему нравится.

— Вот, надевай, — холодно скомандовал он, сняв с вешалки ее пальто и протянув ей. — Надевай, — повторил он, видя, что она стоит в нерешительности, уперев руки в бока. — Я отвезу тебя домой.

От неожиданности у Банни просто отвисла челюсть.

— Ты отвезешь меня домой?

— Да, я непременно сделаю это, — он поспешно надел на нее пальто и вывел Банни из квартиры. — По правде говоря, Банни, тебе не на что жаловаться. Ты мне действительно понравилась, милая, и я подумал, что нам будет хорошо вдвоем. Но нельзя же так входить в дом к чужому мужчине и тут же начинать на него шипеть и наступать ему на больные мозоли, делать обидные замечания о женщине, которую ты даже не знаешь. А потом ожидать, что мужчина утрется…

— Я думаю… — начала было Банни.

— Что я просто не в себе? А я и сам это знаю, — продолжил ее фразу Тристан.

Он открыл дверцу машины и помог ей усесться на сиденье, придерживая дверцу, он продолжал глядеть на нее. Так они молча смотрели друг на друга, и вдруг Тристан понял, что в его жизни произошел какой-то перелом. Он хотел обладать только Амандой Чарльз. Она буквально блокировала его способность иметь дело с другими женщинами. Эта страсть стала для него даже важнее привязанности к любимой работе. Наконец он выяснил это для себя. Он перестал ходить вокруг да около и честно признал это, как свершившийся факт.

Факт есть факт, но он может никогда не добиться того, чего так ждет. И все же он никогда больше не будет удовлетворяться тем, что можно так легко получить. Во всем должен быть какой-то смысл, а иначе зачем все это нужно?

— Я одинок, милая, не отрицаю, — тихо проговорил он наконец. — Но поверь, Банни, я не настолько не в себе, как тебе кажется.

И он вежливо захлопнул дверцу машины…

Глава 9

Очень рано утром в тот же день посыльный принес Ронде цветок.

Несколько минут после того, как посыльный ушел, Ронда, как парализованная, стояла и смотрела на розу, изящно упакованную в вощеную бумагу. Наконец, преодолев нашедшее на нее остолбенение и внутренне все еще сомневаясь в реальности подарка, она распаковала сверток и извлекла оттуда действительно бесподобную розу.

Слабое эхо от стука захлопнувшейся входной двери, доносившейся снизу из холла, насторожило ее. С некоторым беспокойством она оглянулась вокруг себя и убедилась, что она одна в доме. Какая досада! Почему именно сегодня Аманда работает, ведь именно сейчас ей больше всего хотелось бы быть в ее обществе.

Она отбросила остатки упаковки и, взяв розу в руку, впилась взглядом в безукоризненно прекрасный цветок на длинной ветви. Веки ее слегка приспустились, но глаза светились необычным восторгом. О, дьявол. Казалось, она вот-вот заплачет. Господи, она даже слов не могла подыскать, чтобы выразить свой восторг, а ведь это всего лишь цветок.

Всего лишь…

Ей уже двадцать семь лет от роду, но она ни разу в жизни, ни разу до этой ночи не получала в подарок цветов.