Танец теней (СИ)

От его голоса и руки, от него самого исходило такое далёкое тепло. Он ведь был ей ближе всех остальных, он был родом из Гипербореи, она чувствовала это странное родство крови, которого ей не хватало в Теренее. Тайна их происхождения перевернула всю её жизнь вверх тормашками. Ей казалось, что теперь любой, кто встретится им на пути, сразу сумеет рассмотреть в них чужаков, кровных врагов. Словно никто больше никогда не станет относиться к ним по-другому, и только Фрикс нёс в себе тот же потенциальный вирус, так же, как и она, Фрикс был проклят. Вестания думала, что если они объединятся против всего мира, то это обернётся величайшим счастьем. Они будут друг для друга, и тогда ни Теренея, ни Аластор, ни Алкид уже не сумеют им помешать.

Вестания не смогла произнести этого вслух, но слова и не требовались. С Фриксом было привычнее молчать. Зачем им нужны теперь слова? Он вёл её за руку, догнать его и поравняться было непросто, но Вестания хотела бежать с ним на одном уровне, рука в руке и две свечи, что озаряли мрак подземного туннеля. Фрикс замедлил бег так, чтобы девушка поспевала за ним. В трепетании маленького огонька она видела его лицо, омытое сумраком, его острый подбородок, тонкие губы и хитрые лисьи глаза.

— Ты точно знаешь, как перевести стрелки? — спросил Аластор откуда-то издалека, из того мира, куда Вестания не хотела возвращаться.

— Да. — Он обернулся к наёмнику. «Да» Фрикса сотрясло стены. — Алкид объяснил мне, как, сегодня утром, — сказал Фрикс. — Он хотел бы сделать это самостоятельно, но должен оставаться с армией.

— Он предложил Веспер уйти, но она отказалась. — Заметила Теренея. — Выходит, ты не захотел…

— Алкид не дал мне выбора, — вдруг произнёс Фрикс. — Он отдал приказ.

— Но он говорил, что каждый выбирает сам: покинуть Некрополь или остаться с ним, — сказал Аластор. — В чём дело?

— Мне он выбора не дал. — Повторил Фрикс. — Я бы остался там… но, если он послал меня с вами, значит так надо.

— Ты серьёзно намерен присоединиться? — Засомневался Аластор. Вестании не понравился тот тон, с которым наёмник произнёс вопрос. Она хотела возразить, осадить его, напомнить, кто принимает решения. Пока она держала Фрикса за руку, она могла позволить себе эту смелость, но потом вмешалась сестра.

— Но это же хорошо, да? Фрикс сильный, он может сражаться. Чем нас больше, тем больше шансов дойти до…

— Тера! Помолчи. — Огрызнулась Вестания, которой больше всего на свете не хотелось слышать сказки о волшебной стране.

Как ни странно, сестра послушалась, не стала препираться.

— Давайте для начала выберемся отсюда. — Изрёк Фрикс отстранённо, положив конец разговорам на некоторое время.

Вестания была даже рада помолчать. Дышать в туннеле становилось сложно, к тому же на бегу. Несколько раз они замедлялись, переходя на шаг, но девушка всё равно чувствовала, что не может насытить лёгкие. В чем была причина одышки? Бег? Страх? Сигареты? Или всё-таки тень? Она вспомнила, как Алкид говорил о тенях, о том влиянии, какое они оказывают на людей. Трудность при дыхании входила в перечень симптомов. Как и холод, как и страх, как и боязнь света…

Она думала про Фрикса и Алкида, про то, что они были вместе. «Фрикс любил в Алкиде женщину», — сказала Веспер. Так что, это могло считаться нормальным? Алкид сам по себе противоречил любым законам природы, его называли «Перфекцией», идеалом мысли, что создал Акрополь, но Вестания бы скорее причислила его к совершенству чего-то сломанного, неправильного, весь он олицетворял хаотичное безумие, как часы, бегущие то в одну, то в другую сторону. Почему Фрикс, Веспер и остальные видели в нем полубожество, лидера, авторитет которого они не ставили под сомнение? И каким образом подпускали так близко к сердцу?

Она вспомнила то, что ей рассказали о Фриксе Кирка и Веспер: Алкид намеренно приблизил Фрикса к себе, чтобы оградить и защитить его от остальных повстанцев. Интересно, как сам лидер Сопротивления относился к гиперборейцам? Что думал на этот счёт Фрикс? Она не знала о второй стране ничего. Растили ли их в такой же ненависти к Ойкумене? Был ли государственный строй и власти во второй стране лучше, чем Акрополь? Или на всем материке не осталось счастливого народа?

«Кроме Океании», — предвидела она ответ сестры. Когда-нибудь Теренея перестанет мечтать и жить детскими сказками. Когда-нибудь, стоя на краю мира, спиной к разрушенным и опустошённым смертью городам, она поймёт, что их единственная надежда — просто идти вперёд. Идти так долго, как они только смогут. Так далеко, как никто никогда не забирался. Туда, где нет Предела.

Тут они оказались в тесном, узком туннеле. Им пришлось пригнуться, потолок нависал над головами. Фрикс крепче сжал её руку.

— Не волнуйтесь, мы почти дошли, — пообещал он. И Вестания поверила ему. Ей хотелось положиться на него во всём. Пусть он проведёт её через все снежные пустоши. Рука в руке. И ей не о чем переживать.