Танец теней (СИ)

— Что ты на самом деле хочешь знать, — произнёс он, понизив голос, — это хороший я или плохой. Хочешь быть уверена, что выбрала правильную сторону. Ты полна сомнений в том, где белое, а где чёрное. Тебе не кажется, что ты уже достаточно взрослая, чтобы так просто судить о людях и вещах? Так не бывает в жизни.

— Аластор. — Вестания сменила тему. — Ты когда-нибудь любил кого-то?

Соврать он ей не мог. Она как будто уже знала правду. Умела читать его, сразу бы догадалась, что он врёт.

— Нет. — Ответил он. — Но я терял. И терял многих. Терял всё.

Она подняла глаза, опять поразила своим взглядом-выстрелом. Видела его прямо насквозь. Она умела стрелять своими глазами-пулями без промаха, без единой осечки, стрелять наповал.

— Мне нравился Фрикс. — Сказала Вестания. — Я просто думала… а вдруг я смогу полюбить его. Мы могли бы быть вместе. Я даже хотела бросить вас в этом поезде, хотела уехать с ним в Гиперборею. Я знаю, он тебе не нравился, но ты не знаешь, каково это — чувствовать себя чужой. Полукровкой. Может быть, там я бы смогла найти своё место… вместе с ним…

— С ним ты бы не стала счастливее. И не оказалась бы вдруг на своём месте, — сказал Аластор, выбрасывая бычок в щель между полом и дверью. — Для кого ты чужая? У тебя есть сестра, которая тебя любит больше всех на свете. Фрикса ты не знала, не догадывалась даже о том, что у него на уме.

— Тебя я тоже не знаю. — Странно, но в этом выпаде Аластор не встретил агрессии, лишь настойчивое выражение: «переубеди меня». Словно теперь она хотела его испытать.

— Ты знаешь обо мне ровно столько, чтобы понимать меня. Ты должна знать главное — я здесь для вас. Фрикс был для Алкида. Вот то самое, что нас различает. Да, увы, у меня есть много ужасных историй, но тебе не нужно слышать их все, чтобы верить мне сейчас.

— Твои истории, — Вестания затушила сигарету. — Твоё прошлое. Все убийства, что ты совершил, думаешь, я смогу тебе полностью верить после того, как услышу их? Расскажи мне одну. Как умерла мама?

Аластор вдруг опешил. Он испугался, что она могла знать ответ. Но, как и откуда? А вдруг она знает, вдруг опять разозлиться? По щекам Вестании и вправду потекли слёзы, но вместо ярости он наткнулся лишь на скорбь.

— Она была больна. Ты сама знаешь…

— Как это произошло? — Упрямые глаза. Не терпящие отступлений.

Аластор сдался. Собрал все силы, что у него были. Для того чтобы сказать правду их потребовалось немало.

— Алкиона боялась заразить окружающих. «Призрак» был переполнен, много народа, в вагоне с нами была Рея с младенцем. Она ушла из вагона в… — он осёкся. — В тамбур. Я пошёл за ней. Она лежала на полу, совсем без сил. Умирала. — Вестания слушала его молча, сдерживая слёзы, — Тогда она попросила меня помочь ей. Избавить её от страданий. И найти вас. И я…

— И ты убил её. — Вынесла приговор Вестания.

Он хотел защититься. Подбирал слова для оправдания. Хотел бы назвать это не убийством, а освобождением. Но глядя в её карие глаза смог лишь произнести:

— Да.

Она плакала какое-то время, потом собрала всю свою волю и утёрла слезы. Кажется, она была просто слишком усталой и подавленной, чтобы обрушить на него свой гнев.

— Не говори Теренее. — Произнесла она, наконец. — Никогда.

— Хорошо. — Согласился он.

— Я знаю, что она была больна. Знала давно. И она бы умерла там. Но… — её голос наполнился силой. — Я никогда не прощу этого тебе. — Аластор слышал по голосу, что она говорит серьёзно.

— Я бы не стал просить у тебя прощения, я знаю, что это невозможно.

— Нет, ты не понял. Тера пообещала простить тебя, когда… — она запнулась, — если мы доберёмся до Океании. Она простит, если не расскажешь правду. А я — нет. Никогда.

Он тяжело вздохнул. К удивлению Аластора, Вестания перевела разговор в другое русло:

— О чём вы говорили, прежде чем…

— Она рассказывала о вас. Говорила о том, как сильно вас любит, и о том, что вы найдёте Океанию.

Она улыбнулась такой странной улыбкой, которая тут же разлетелась вдребезги из-за слёз.

— Ты же не веришь в неё, так? Там, в Некрополе, когда вы с Терой заключили договор, когда она наняла тебя. Ты сказал, Океания будет твоей платой. Но её не существует. И ты тоже не веришь в неё.

— Когда я приехал в Термину, я был потерян, — сказал Аластор. — Я хотел умереть. Сначала убить вас, потом себя. Для этого я повёл вас в Белизну. Много лет после того, как меня отправили на пенсию, я пытался найти в Сцилле хоть кого-то, кто не был также пуст и обречён, как я. Я видел многих: бездомных, безумных, опустившихся на самое дно, тех, для кого жизнь была тягостью, и я освобождал их. Мне казалось, что я должен был поступить с вами так же. С двумя детьми, осиротевшими, ненужными никому на заре конца света. Но потом твоя сестра смогла меня переубедить. Она дала мне цель. Ориентир, которого я не видел уже много лет. Это и есть моя Океания — защищать вас. Поэтому я здесь.

Она не сводила с него глаз, но теперь Аластор не видел в них недоверия.