Танец теней (СИ)

— Именно поэтому мне бы сегодня хотелось разделить с вами мою радость. — Продолжал Пигмалион. Он вдруг повернулся к Эли и обратился к ней, — мы с тобой уже всё обсудили, но я всё-таки спрошу вновь. Эли, станешь ли ты моей женой?

Сердце пропустило удар. Ей показалось, что её ударили под дых. Ника шагнула назад и едва не наткнулась на кого-то из гостей, едва удержала равновесие. Мысли путались. Ей хотелось одновременно кричать, драться, забиться в истерике. Вместо этого, она замерла без движения, ожидая услышать ответ.

— Да! — ответила Эльпис с нервным смешком, который послышался Нике залпом рыданий. Муза, однако, сдержала эмоции. Она улыбалась восторженной публике, показывая белоснежные зубы, сжатые в немом вопле. Красные глаза едва сдерживали слёзы. Плечи так и норовили ссутулиться под невыносимым весом клятвы, но видимо тогда бриллиантовое ожерелье совсем бы передавило ей горло.

Нике показалось, что пол здания уплывает куда-то из-под ног. Вся авантюра с переодеванием и маской показалась теперь нелепейшей и глупой выходкой. Глупостью было даже просто прийти сюда. На что вообще она надеялась?

Смотреть на Эльпис ей стало невыносимо, да и выглядела она так, будто выпила бокал отравы. Зал заходился восторженными криками, возгласами одобрения и поздравлениями, громким смехом и аплодисментами. Только два человека во всём театре хотели сейчас раствориться без следа — это невеста и её возлюбленная в костюме Пана.

Ника поняла, что если сейчас же не окажется на свежем воздухе, то попросту упадёт в обморок. Она бросилась к выходу из театра.

Только ночной морозный воздух привёл её в чувства. На пустынной улице она сорвала с себя маску и растёрла горячее лицо снегом, пытаясь прийти в себя. Её страшно тошнило от отвратительной правды. Ника закричала в безлюдный мрак Харибды, но никто не отозвался ей.

Вдруг ей захотелось вернуться в зал. Убить Пигмалиона. Сдавить ему горло голыми руками. Разбить одну из бутылок вина и воткнуть розочку в грудь. Даже неважно, если он окажется сильнее. Пусть её устранит охрана. Умереть сейчас казалось меньшим из зол.

Только Эльпис всё равно не станет тогда моей.

Она чувствовала, что из неё вырвали кусок плоти. Причём очень важный кусок, без которого Ника перестала быть хоть сколько-нибудь нужной на этой планете.

Я теперь тень.

Это слово показалось странно утешительным. Ведь именно так называли серые души, бродящие по Асфоделевым полям загробного мира. Непомнящие себя, навеки потерянные, пустые. Теперь это и был удел Ники.

Домой она дошла пешком. Сама не знала, сколько на это ушло времени. Не раздеваясь, она легла в кровать и поняла, что больше не пошевелится до самого конца. Реальность казалась чудовищным кошмаром. Больше всего на свете ей сейчас хотелось проснуться и оказаться рядом с Эли. Чтобы та обняла её и сказала, что это всё ужасный сон. Что всё будет по-прежнему. Да, не совершенно, да, иногда плохо. Но несмотря ни на что, они были вместе. Если бы Ника только знала, что эти безжалостные потусторонние силы судьбы однажды отберут у неё единственный смысл жизни, она бы иначе относилась к каждой секунде, когда та была рядом. Ника ни за что не выпустила бы Эли из объятий. Никогда и ни за что.

Ника приняла решение лежать неподвижно до тех пор, пока за ней не придёт смерть. Или Эли.

После всего произошедшего, она уже не верила, что когда-нибудь вновь увидит Эльпис, поэтому ждала только смерти.

К удивлению Ники, первой к ней пришла Эльпис.

Глава XI. Хижина

532–533 дни после конца отсчёта

Вестания потеряла всякое ощущение времени. Она просто рыдала до тех пор, пока не перестала видеть хоть что-то. Голова раскалывалась от боли, и тусклый свет из маленького окошка показался ей сродни взрыву новой галактики. Она лежала так неудобно, что все мышцы ныли от тупой, протяжной боли, правая нога затекла, кистей рук она вообще не чувствовала. Вестания пробовала перевернуться, но ничего не получилось. Руки не слушались её. Кисти были связаны у неё за спиной.

Внезапно рядом с собой она услышала вздох боли. Аластор пришёл в себя.

— В порядке? — она с трудом нашла в себе сил повернуть онемевшую шею на голос.

— Я думала, ты мёртв! — Воскликнула она. — И Тера тоже…

— Клонидин. Вызывает падение давления и обморок. Скоро проснётся. — Успокоил её Аластор, затем зашевелился, пытаясь ослабить верёвки на запястьях. Он отклонился немного назад, тогда девушка увидела сестру. Та спала, прислонившись спиной к огромному железному шкафу. Их троих привязали к железному основанию печи в глубине комнаты.

— Ты не ответила, — настаивал Аластор. — Ты в порядке? Что они сделали с тобой?

Вестания почувствовала слёзы, подступившие к горлу от отчаяния. Только бы не заплакать сейчас!

— Теренея потеряла сознание, тебя они ударили, — заговорила она, но голос предательски дрожал. — Я не знала, что делать… Халкей сказал, что, если не буду сопротивляться, они меня не тронут. У меня же был пистолет в руках, Аластор! Я должна была что-то сделать…