Танец тьмы. Хроники чародейки

Сами чародейки расположились в месте, которое, по мнению жителей этих земель, было необитаемым. Ночное светило Тилуна позволяло не участвовать в земных разборках, сполна получать энергию солнца и творить, что вздумается. Ведьмы спокойно перемещались с земли на светило и обратно, при этом перемещения не ограничивались этим местом. Они свободно путешествовали по всей солнечной системе, создавая или влипая в конфликты. Лишь эта земля была свободной от их вмешательства. Так гласила Вселенская хартия чародеек, поэтому-то для доказывания своего совершеннолетия молодые чародейки отправлялись сюда. Магию использовать они могли, а вот в политику вмешиваться — нет. Но Тиялинде казалось, что сейчас политика вмешалась в её жизнь.

— Тьфу, — сплюнула Тия. — Любая ведьма метлу во всём этом сломит.

И она пыталась вникнуть в эту скукотень дальше.

Сейчас тут правил король Вирий Единственный. Да-да, если верить разговорам в округе, то он правил, по меньшей мере, тыщу лет. Старикашка за это время всем надоел. И многие надеялись, что скоро даже магия не спасет его от старости.

Много магических сил уходило на охрану границ и внешние конфликты. Сейчас велись войны с тремя королевствами: королевством Пыжиков, империю Хю и страной Даиверов. Кстати, Пьестонские земли граничили с империей Хю. Маленькой империй. Пока. Но за последние тридцать лет она присоединила к себе множество земель с другой стороны от Тьму-Тарахани и теперь посягала на святое для Вирия Единственного — его земли, зато он посягал на их земли. Но причём здесь Тиялинда?

Изыскания Тиялинды прервал бывший маг — деревенский рыжеволосый парень. Его мускулистое тело, словно высеченное из камня, источало грубую, первобытную силу. Широкие плечи, крепкая грудь и рельефный пресс свидетельствовали о тяжёлой физической работе на земле. Каждое движение молодого мужчины было полно мощи и энергии.

Тия сморщилась, когда он пошёл к ней — избушенция, как и было приказано, выпустила его, как только он стал способен на разговор. Девушка испытывала одну лишь брезгливость — она любила утончённость, изящество, ум. А тут… нашпиговали магией, запрограммировали, как цепного пса. В общем, делай дело и не думай.

Густые, рыжие волосы, вихрем вздымающиеся над высоким лбом, придавали ему дикий, почти необузданный вид. Глубоко посаженные зелёные глаза смотрели на мир с настороженностью, будто готовые в любой момент вспыхнуть гневом.

И он вспыхнул:

— Какого хрена я тут блюю? — от мощного баса даже избушка вздрогнула.

Тиялинда откинула чёрные волосы и посмотрела уничижительно, а ему хоть бы что.

Он сложил руки на груди, будто ненароком демонстрируя бицепсы. Неужели, угрожает? И она прыснула. Смех парня удивил. Он побледнел, потом покраснел и сел на стул напротив Тии. Стул от такой наглости, а ещё и веса тут же развалился. Парень, бухнувшись на пол, смутился ещё больше. А Тия сказала:

— Пять сек. Сейчас сварганю.

Щелчок пальцев, и стул собрался заново, но теперь это был не изящный стульчик, а мощный табурет, который мог выдержать даже такого увальня.

— Ведьма, — процедил парень.

— Чародейка, — поправила его Тия.

— И чего ты меня в заложниках держишь? — его грозность сменилась на растерянность.

— Ну, и наезд. Это ты ворвался в мой дом, собираясь препроводить меня на казнь! А я даже не сделала ничего.

— Всех вас надо извести — жить нормально не даёте, — он стукнул кулаком по столу.

Тот не успел развалиться только потому, что Тия была начеку и на долю секунды опередила столкновение стола с кулаком, щелкнув пальцами и меняя облик стола.

Крупные, загрубевшие от работы руки парня были покрыты россыпью веснушек, придававших ему простодушный, деревенский облик. Широкий, с горбинкой нос и квадратная, волевая челюсть. Простой работяга — ничего лишнего.

— То есть, ты считаешь, справедливым, что один маг убивает другого?

— Да!

— Но количество магии от этого не изменяется.

— Почему?

— Потому что от убитого она переходит к тому, на ком этот мертвец завязан. Ежели маг был свободным, то перейдёт к императору. И, между прочим, ты, придя сюда, сам был под завязку напичкан магией.

Парень растерянно посмотрел на свои руки:

— И чё? Я сейчас могу что-нибудь эдакое?

Тия помотала головой:

— Неее, я всё наносное с тебя убрала, вот тебя и промывало. Но ты, молодец, крепкий орешек, вообще-то и помереть мог.

Бешенство парня по поводу его возможной кончины длилось полчаса. Применять магию к нему сейчас было нельзя, поэтому Тия только заколдовывала имущество от разрушений. Парень крушил, а оно не крушилось. Парень бил, а оно не билось. Парень хотел уйти, а избушка его не выпускала.

Тиялинда удивилась, что во всём этом безумии у него даже ни одного посыла не было напасть на неё. И когда он успокоился, то она спросила его об этом.

Тот хмыкнул:

— Женщин бить нельзя. Они слабый пол.

Тиялинда вновь стрельнула вопросом:

— А вести невинную девушку на казнь, не давая ей даже слова сказать? Магией, между прочим.