Танец В Небесах

— А ты кого пощадил? Вон лежат все те, кто тебе помешал — вырезанные от мала до велика, а ты пощадил девочку, которая в беспамятстве? Ты кого-то кроме себя пожалел? Велиг, если до утра не сдохнет, вырежешь ему язык, а потом отправим в Кайтун.

Сплюнув от мерзости, Людиг повернулся и пошел в шатер, где хлопотал лекарь, пытаясь привести в сознание девочку, а вслед ему несся жуткий вой… Велиг приступил к оскоплению.

Долго ждал вождь итачей — полукочевого народа Джаймис своего непутевого сына Джасима, и когда прошел срок возвращения, озвученный единственным сыном — (не выживали у Джаймиса дети мужского пола-дожив до пятилетнего возраста — сгорали за три дня)… понял, что случилась с ним беда.

Джас, зачатый от бессловесной рабыни… жестокий и непослушный — в крепком подпитии тогда был Джай, восхотел женщину себе на ложе, и попалась ему на глаза молоденькая рабыня… На удивление — худенькая, слабенькая смогла выносить сына, а он уродился крепеньким, крикливым, беспокойным ребенком.

Когда верные вои доложили ему, что рабыня разродилась мальчиком. Джай повелел сразу забрать его у матери, чтобы был под присмотром, родная кровь все-таки. Надеялся, крепко надеялся Джай в глубине души, что нарожают ему ещё сыновей жены, которых у него было пять, но посмеялся Всевышний над Джаем, не случилось больше ни одной из них родить мальчишку, рождались одни девчонки. Мать Джаса не прожила и месяца после родов. Ох как ругался ведун Юнчи на Джая, предрекая очень плохую судьбу ребенку, которого будут воспитывать чужие люди.

Джай только посмеивался — не верил он ни в какие видения-предсказания старого Юнчи, пригрозил что за длинный язык высекут по его приказанию прилюдно, не пожалеет он его седин.

Юнчи долго молчал, затем сказал:

— Нет у меня другого выхода, напоследок скажу я тебе что поведал мне, ещё совсем юному, мой великий учитель — Ишан, давно это было, еще даже твой отец был мальчиком. Надеялся Ишан, надеялся и я, что не случится так… Вели удалить всех из помещения!

Джай махнул рукой, и все вышли, Юнчи что-то пошептал, отгородив их с Джаем таким образом от любопытных ушей.

— Никому, ни единому человеку не говорил я такое, да вряд ли выживу после твоей порки..

— А что ж ты пощады не попросишь, я, может, и пожалею? — коварно усмехнулся Джай.

— После того, что я тебе скажу, скорее всего прибьешь ты меня на месте. Прямо здесь, но приму безропотно — так тому и быть, значит. Так вот, видел Ишан пророческий сон. Еще когда твой прадед был молодой и только-только собирался привести в свой дом жену, печально известную с тех пор Лейху.

— Ту самую, что якобы прокляла наш род? — ехидно поинтересовался Джай. — Ну-ну, рассказывай свою сказку дальше, старик.

— Пусть это будет сказка. Выслушай, повелитель, тебе это знание пригодится. Что произошло у твоего прадеда и Лейхи, не узнал никто, только через месяц наказали её плетьми при всем народе и захотели вернуть назад, опозоренную, к отцу её… А она, едва живая, когда её уносили родичи, собрала все силы и проговорила:

— Отныне пусть будет проклят твой род по мужской линии, выродятся твои потомки, и будет самый последний из них хуже зверя-лабиса, что живет высоко в горах, и падет на его голову Наказанье Всевышнего за его ужасные дела, а отец его — твой прямой потомок, будет доживать свои годы в муках душевных. Заслужит ли твой род прощения — решать Всевышнему.

Рванулся к ней твой прадед, хотел было заставить её замолчать, да только Лейха уже и так не дышала.

— За что же так прадед осерчал на молодую жену?

— Никто не знает и по сию пору. Ходило много слухов. Только вот ближайшая подруга Лейхи враз стала любимой наложницей прадеда. Лейхина родня в открытую говорила, что оболгала эта девица их Лейху.

— И что дальше было? — Заинтересовался Джай.

— А дальше… У твоего прадеда было десять сыновей, от разных жен, один одного лучше. И десять жен… уходили они одна за одной в родах, каких бы крепких и сильных не брал он в жены.

— А сыновья?

— До взрослого возраста дожили только двое из них: старший и младший, остальные погибали в возрасте совершеннолетия от разных причин. Но стал задумываться твой прадед, что пало-таки Лейхино проклятие на потомство.

— А эта наложница?

— А наложницу задрал никогда и никем не виданный уже много веков зверь — лабис. До сей поры считалось, что это выдумки. Как уж он проник в покои этой, откуда взялся, почему его никто из стражи не увидел, почему не почуяли знаменитые тогда псы — чори… ответа нет.

Только видели многие, как выпрыгнул из окна этой наложницы огромный белый с черными пятнами зверь, и раскрыл окровавленную пасть на собак, и те, как последние шавки, трусливо разбежались. А в покоях этой наложницы раздались жуткие крики. Зверь её не убил, но подрал так, что смотреть на неё было страшно, с месяц её лечили лучшие из лучших целители, но не заживали раны её, и гнила она заживо. Вот тогда-то и вспомнили про Лейху, и понял твой прадед, что была его жена напрасно оболгана.

— А у твоего деда так же два сына родились. Но сам знаешь, твой дядя Юджи…