Танец в ритме дождя

– Господи, да у нее сотрясение… Надо немедленно «скорую». Врача! – всполошилась Вера и беспомощно взглянула на Берту.

Та догадалась, о чем беспокоилась русская, но красноречиво указала на немой телефонный аппарат, сиротливо валявшийся на полу с откинутой в сторону трубкой. Они в полной изоляции! Помощи ждать неоткуда…

Ольга понемногу начала оживать – ее восковые щеки чуть порозовели, дыхание стало ровней, а озноб мельче – теперь он не так терзал ее тело.

– Вера… – слабо улыбнулась она… – подойди… сядь поближе. Теперь больше не нужно ломать комедию. Ты прости меня! Я знаю, что снова причинила тебе боль…

– Олюшка, милая моя, не надо! Не надо об этом. Я все поняла, не трать силы попусту – тебе сейчас они нужны…

– Нам всем они нужны. – Ольга поежилась и стала судорожно кутаться в плед, принесенный Бертой.

Берта вначале почувствовала некоторую скованность, если не сказать – неприязнь между Ольгой и Верой. И относилась к Вере с долей настороженности… Но, поняв, что это не так и обеих русских связывает самая искренняя дружба, она успокоилась и стала приветливо улыбаться Вере. Берта понимала по-русски лишь отдельные слова, и Ольга время от времени переводила разговор на немецкий.

– Берта, – Ольга протянула к ней руку, – теперь я могу представить тебе Веру… по-настоящему. Вера, иди сюда. Пожмите друг другу лапки… вот так! Берта, перед тобою вовсе не сестра Алексея… а жена!

В глазах Берты выразилось неподдельное изумление.

– Но… – начала она, не зная, как закончить фразу.

– Да, я говорила тебе об Алеше, и ты хочешь сказать, что я его жена. Я и была ею… в далеком прошлом. А теперь вот, слава Богу, он нашел женщину, более достойную, чем я! И я так этому рада… – Ольга закрыла лицо руками и секунду сидела неподвижно – без звука, без всхлипа, видно борясь со слезами.

Она быстро справилась с собой, и, когда опустила руки, на лице ее сияла неподдельная улыбка радости.

– Ну вот, девочки… все расставлено по своим местам. Теперь нам с тобою остается посвятить Веру в то, что здесь происходит, – обратилась она к Берте по-немецки. – Ты позволишь?

Берта согласно кивнула, делая попытку задать вопрос по-русски:

– Ты… как мочь… Оля? Дружба? Ты друг она?

– Да, мы друзья! – очень серьезно ответила Вера. – Оленька, переведи, что мы стали близкими подругами в одну ночь… В ночь твоего последнего приезда в Москву.

Когда Ольга перевела, Берта с несказанным удивлением и, видно, не без доли сомнения покачала головой, дескать, ну и ну…

– Она мне не поверила? – с тревогой спросила Вера.

– Нет, почему… Просто такое у нее в голове не укладывается. Я обожаю Берту, только она… другая. У нее в голове все разложено по полочкам, ей трудно представить себе нечто подобное… Это только мы такие сумасшедшие, а они тут… – Ольга чуть заметно заговорщически подмигнула Вере, – они все правильные… Если уж семья – так семья! Нет, это не значит, что они тут святоши – все живые, значит, не без греха… Замуж, как правило, выходят поздно – только как следует встав на ноги, могут позволить себе иметь семью. На помощь родителей здесь не рассчитывают, не принято. И бабушки с дедушками внуков не нянчат – сами завели, сами и воспитывайте! А мы, мол, славно поработали и имеем законное право на отдых! Путешествуют… Развлекаются… В общем, в старости жизнь только начинается – можно и так сказать… Европа!

– Да, – задумалась Вера, – у нас все наоборот. Если б не бабушки с дедушками – половина семей развалилась бы… И старики до самой смерти обречены тянуть свою лямку, света не видя!

– Вот-вот, – поддакнула Ольга. – У них если парень завел себе девушку – просто назвал своей, то он обязан проводить с ней каждый уик-энд! О-бя-зан! Не то что гульнуть на сторону от жены – это не принято даже в отношениях с близкой подругой… У них очень распространена форма гражданского брака, когда двое живут вместе годами, не расписываясь… Но уж если решились на этот шаг – все: семья – моя крепость! Может, поэтому они так многого и добились… Страна изобилия… Они любят свой дом, а нам этому еще учиться… ах, заговорились мы! Берта вон глазами с одной на другую зыркает – не понимает, о чем мы… Берта, я рассказываю Вере о вашем отношении к семье, к дому… – пояснила она по-немецки. – Ты прости нас за это маленькое отступление.

Берта деланно улыбнулась – ей было не до разговоров. Ее муж в эту минуту, скорее всего, долбил киркой камни, скрывавшие заржавленный люк, под которым был ход в подземелье. Ход, в который столетия не ступала нога человека… И делал он это под дулом пистолета! Да, ей было не до разговоров!