Танец змей

Я вспомнил отрывок из того зловещего письма, написанного предполагаемым отцом Виктории: «Хочу особо подчеркнуть, насколько важно, чтобы у д’Эсте не осталось никаких воспоминаний о ночных деяниях. …Мне ненавистна мысль о том, что нам пришлось бы избавиться от юноши навсегда».

И тут у меня в голове возник вопрос – не избавились ли и от самого старого герцога. Он умер, когда Виктории было всего несколько месяцев. Возможно, он пригрозил ведьмам вскоре после того, как родилась его наследница.

Я покачал головой. Гадать об этом уже было бесполезно.

– Значит, Кэролайн обо всем этом узнала, сопоставила с тем, что мы нашли в Оксфордской библиотеке, а затем передала портрет мальчика ведьмам? – спросил я.

– Ага. Белена прочла мое послание и сразу же отправила Дубик в Эдинбург.

Я остановил его жестом.

– Прежде чем ты продолжишь, я должен кое-что тебе сказать… Послать то сообщение с сорокой было чертовски отличной идеей.

Макгрей воззрился на меня. И медленно, с недоверием выгнул бровь:

– Но?

– Никаких но. Это был блестящий ход – вне всяких сомнений! Я тебе жизнью обязан.

Он все смотрел на меня, не веря своим ушам. Вероятно, тогда он впервые в жизни услышал от меня искренний комплимент без всякого подтекста.

– Что было дальше? – спросил я, пока не дошло до излишних сантиментов. – После того как Дубик встретилась с Кэролайн в Эдинбурге, я имею в виду.

– Как ты сам сказал, ведьмы знали, где искать Викторию. Они встречались с ней там каждый сочельник на протяжении последних двадцати лет. Это был самый подходящий момент для того, чтобы озвучить условия их молчания. То, что это стало нашим спасением, оказалось…

– Чистым совпадением?

– Чем-то вроде того, но в первую очередь это заслуга Кэролайн. Самый быстрый путь из Эдинбурга на острова Уайт лежит по морю. Кэролайн сразу же отправилась к капитану Джонсу, и он был только рад ей помочь. Он немного влюблен в мамзель.

– Трудно его в этом винить, – сказал я и, едва сообразив, что выдал сам себя, густо покраснел. Я спрятал лицо за чашкой кофе – настолько это было возможно.

– Так что, говоря по справедливости, – добавил Макгрей, – своими жизнями мы обязаны ей.

Я рассмеялся:

– Это объясняет твой унылый вид.

– Быть спасенным проклятыми Ардглассами, Фрей! – не выдержал он. – Мой старик, должно быть, перевернулся в гробу.

– По крайней мере, нам больше ничего не грозит, – выдохнул я и потянулся к чашке, но тут Макгрей фыркнул.

Я поднял бровь.

– Не грозит же… или что?

Макгрей вздохнул.

– Точно не знаю. То есть я сильно сомневаюсь, что Солсбери и толстуха Вики нас побеспокоят. Слишком многое для них на кону. Но на твоем месте я бы все равно держался подальше от Лондона.

– Да уж, пожалуй. – Я вгляделся в его лицо. – Вид у тебя и правда встревоженный.

Девятипалый кивнул.

– Та ведьма Хильда все еще жива, – сказал он. – Вряд ли сводный брат забудет и простит ей все прегрешения. Он уже разыскивает ее саму и ее шайку.

– Откуда ты знаешь?

Макгрей кашлянул, а затем проглотил остаток своего напитка.

– Эти ублюдки опустошили наш кабинет.

Я резко поднял голову – так, что даже кофе немного облился.

– Что?! Люди Солсбери?

– Ага. Захожу я как-то туда утром, а там пусто. Тревельян сказал, что они заявились поздней ночью и все оттуда вынесли. Мои старые книги, мои артефакты… все забрали.

Я все никак не мог подобрать с пола челюсть.

– Они решили, что у тебя все еще остались улики против, – я отказывался называть ее величеством, – Виктории?

– Явно. Или против того прыща Солсбери.

– Дома у тебя они тоже навели порядок?

– Неа. Заявились туда через день, но я к тому моменту уже успел отправить все свои вещи на старую отцовскую ферму рядом с Данди. – Он опустил взгляд, уставившись на разводы грязи на своих ботинках, и мне стало его жаль.

Какой бы нелепой и жутковатой с виду ни была его коллекция причиндалов необъяснимого и сверхъестественного характера, у него ушли годы на то, чтобы ее собрать.

– Кабинет теперь выглядит голым, – сказал он. – Я уже и забыл, каким большим, оказывается, был наш «Приют кошмаров».

Он заглянул в свой стакан, будто раздумывая, стоит ли та пара капель на дне его усилий.

– Полагаю, возвращаться ты не собираешься? – спросил он, не поднимая глаз.

Я тяжело вздохнул, но заговорил далеко не сразу. Ответ и так уже висел в воздухе.

– Кажется, что все как-то не так, правда? – пробурчал я через некоторое время. – Что не должно было все прийти к такому бесславному концу?

Макгрей, к моему удивлению, гоготнул:

– Я бы так это не назвал. Даже на смертном одре буду хихикать, вспоминая, какую истерику закатила та обиженная стерва!

Мы расхохотались, и Макгрей заглотил последние капли своего спиртного. Он перевел взгляд на пейзаж за окном – безупречно белые поля, утыканные ветвистыми голыми дубами.

– Я уже говорил – красиво у тебя тут.

– Красиво, это правда, – кивнул я.