Танец змей

– Это не обязательно надолго, – сказала Кэролайн. – Они охотятся на мисс Макгрей. Скорее всего, из-за этого. – Она кивнула на матерчатый цветок. – Если мы увезем ее отсюда – так, чтобы это увидели ведьмы, – думаю, они вряд ли засядут в этих местах надолго.

– В случае с вашим покойным отцом они не торопились, – заметил я.

– Угу, – поддакнул Макгрей. – Но тогда они действовали слаженнее. – Он взглянул на Кэролайн: – Меня, мамзель, больше волнует часть про «чтобы увидели ведьмы».

Кэролайн кивнула.

– Я не предлагаю вести вашу сестру через весь Керкуолл с процессией и знаменем. Мы можем уехать ночью, после того как клиника опустеет. Так ее отъезд станет достаточно заметен.

– Но…

– Два экипажа, – перебила она. – Две группы. Одна садится на один пароход, другая на другой, а потом разъедемся в разные стороны.

У Девятипалого глаза полезли на лоб.

– Меня пугает, как хорошо вы в этом смыслите.

– Я скрывалась последние десять месяцев, мистер Макгрей. А до того я годами незамеченной пробиралась в лечебницу к отцу. – Она произнесла это с явной ноткой гордости в голосе.

– Для меня этот вариант идеален, – сказал Клоустон, вынужденно смирившийся с происходящим. – Думаю, мы сможем разместить большую часть пациентов в городе – но не всех. Если мы отправимся в разные стороны, я мог бы увезти оставшихся и беднягу Артура к моему коллеге в госпиталь…

– Не говорите нам, – остановил его Макгрей. – Сделайте, как сказала мамзель, и заберите Фиалку с собой. Так она будет в большей безопасности. Мы сядем на другой пароход и продолжим нашу… – он горько усмехнулся, – охоту на ведьм.

После того как план был составлен, остаток дня заполнился бесконечной суетой. Доктор Клоустон отправил не меньше дюжины записок в местный приход, поставщикам клиники и родственникам своих служащих с мольбами дать приют хотя бы части его пациентов. Тем временем обитатели клиники, медсестры и санитары упаковывали все ценное и необходимое. Исход занял время с полудня до раннего вечера – фиакры увозили людей и сразу возвращались за следующей партией. Для этого пригодились и обшарпанная коляска Кэролайн, и ее слуга-великан, а Макгрей почти весь день провел, помогая загружать пациентов в транспорт.

Я тоже хотел поучаствовать, но Макгрей лишь ответил: «От тебя и с двумя руками толку мало…»

Я решил не ругаться с ним и вместо этого отправился принять весьма заслуженную ванну и побриться – хотя бы для того, чтобы успокоить расшатанные нервы. Решение это оказалось опрометчивым, ибо я никогда прежде не брился левой рукой, а еще никак не мог отвести глаз от белого матерчатого цветка, пытаясь – совершенно безуспешно – высмотреть в нем хоть какие-то узнаваемые черты.

К тому моменту, когда я крайне неуклюже закончил приводить себя в порядок, уже занялся закат – поверить не могу, до чего короток день на севере, – и клиника почти опустела.

Я шагал по пустым коридорам, пол усеивали обрывки упаковочной бумаги и бечевки. Камины успели затушить, и внутри стало так же холодно, как и снаружи. Я порадовался, что надел самое теплое свое пальто.

Доктор Клоустон ждал в вестибюле, подсвеченном одной лишь тусклой масляной лампой. Он взирал на безлюдное помещение тоскливым взглядом.

– Вы скоро сюда вернетесь, – пообещал я ему. – И вы, и все ваши пациенты.

Он кивнул, но все же болезненно сглотнул и отвел взгляд, затуманившийся от слез. Я почувствовал себя ужасно виноватым. Эта клиника была, по сути, венцом его карьеры, величайшим даром родному городу, а мы просто взяли и выселили всех отсюда одним днем.

Через секунду на лестнице показался еще один огонек. Это была миссис Дженнингс.

– Мисс Макгрей готова, сэр.

Кэролайн шла за ней, облаченная в бордовый плащ, капюшон которого покоился на ее плечах.

– Харрис еще не вернулся? – спросил я.

– Он здесь, – сказала Кэролайн и показала в окно, за которым виднелся силуэт ее черного коня. – Нужно дождаться возвращения мистера Макгрея из гавани, если мы хотим выехать одновременно.

Я кивнул, и все замолчали. Мы просто ждали, нервы наши были на пределе – но нам ничего не оставалось, кроме как наблюдать за приходом сумерек. Как же ненавистны мне такие моменты: выдвигаться еще слишком рано, но пытаться сделать что-нибудь полезное уже слишком поздно.

Через некоторое время я достал фляжку, которая все еще покоилась у меня в наружном кармане, и протянул ее доктору Клоустону. Он не стал утруждаться возней с серебристыми стаканчиками и отхлебнул прямо из горла, и я последовал его примеру. И тут вдалеке появился фиакр.

– Я приведу мисс Макгрей, – сказала сестра Дженнингс и зашагала вверх по лестнице.

Клоустон сам отпер входную дверь – ледяной сквозняк со свистом пронесся по коридорам, – и вскоре вошел Макгрей.

– Все ваши пациенты доставлены на корабль, – сказал он, выхватил у меня фляжку и сделал большой глоток. – Я заплатил команде с лихвой – они доставят вас, куда скажете. Не давайте этим пройдохам больше денег.

Клоустон кивнул.

– Спасибо тебе, Адольфус. Можешь ли ты… можешь сделать мне одолжение?

– Конечно, доктор.