Tanger

— Да, в возрасте уже, Надежда. Познакомились по телефону, она номером ошиблась… У нее, Дим, видать так давно никого не было, что она смотрела на меня, вылупив глаза. И вот я это, вхожу в нее, короче, а она такая: ой, мама, я вхожу, а она: ой, мама, ой, мама, ой, мама… ей лет сорок уже, а она — ой, мама. Я как расслышал, мне так смешно стало, а она: ой, мама, ой, мама, я терпел, а потом тоже говорю: ой, папа, ой, папа. И вдвоем с ней, она: ой, мама, я — ой, папа, о-о-х мама, о-о-х, папа, ой, мама, ой, папа, причем оба серьезно так, главное, что серьезно.

Димка заржал.

— Как-как ты говоришь?

— Ой, мама, а я — ой, папа, ой, мама, ой, папа.

Делал что-то с мясом и все повторял: ой, мама, ой, папа, и хохотал.

— Надежда умирает последней, а я ее законный наследник, — пропел я.

— Анварка, а может нам девчонок каких-нибудь снять?

— Давай, Дим, здесь поблизости, да?

Мы быстро оделись и вышли. Как только появлялись девчонки, весь наш запал пропадал. Я надеялся на Димку, а он на меня. Когда они появлялись, Димка становился серьезным и равнодушным и как будто бы совсем не пьяным. Так и стояли на остановке, два идиота.

— Дим, а ты знаешь, что если в Германии мороз чуть выше десяти градусов, то там жизнь замирает?

— А в Индии, Анварка, минус два — уже со смертельным исходом…

— Я понял, Дим, у нас не получится, мы не созданы для этой роли.

— Я вот тоже думаю.

— Это надо Гарника.

— Да.

— Или Германа.

— А нам, на самом деле, не это интересно, неудачник Джон.

— Но хочется же, неудачник Энди.

Дошли до светофора, подождали зеленый и не стали переходить. Снег. Тетка с догом. Мусорный бак с выломанной балконной дверью.

— Дим, скажи, а правда дог похож на гомосексуалиста?

Он смотрел и хмыкал.

— Да, точно, что-то есть такое… Ну что, так и будем идти?

— Дальше и дальше, — сказал я, и мы оба остановились.

— Может, педику Кириллу позвонить? — засмеялся он.

— А ты что знаешь про него? — я тоже засмеялся.

— Мне Артемий Финецкий говорил, да про него все знают, он сам бегает и всем рассказывает, что стал педиком. Он, конечно, приедет, если ему позвонить.

— Да уж, Дим.

— А Гарникян чем занимается?

— Слоган для Билайн хочет придумать.

— A-а… Может водки выпить?

— Коктейли не надо, коктейли не надо! Если водки выпьем, Дим, у нас такой коктейль внутри будет, Северное сияние, бля!

— Надо выпить, а то насморк замучил.

Купили водки. Смотрели на девчонок. Прошли мимо этой жалкой, занесенной снегом по самую крышу, «Волги».

— Так бы и сказал, Дим, что водки хочешь, а то — девчонок снять, мы не созданы для этой роли.

— Я вот сам не люблю в себе это, нерешительный, бля.

— И я тоже, Дим.

— Поэтому мы и оказались здесь. Сейчас позвоню Кириллу и скажу: педик-неудачник Кирилл, дело есть, короче, смазывай задницу и к нам, — он захохотал.

— Поэтому, Дим, мы здесь, а Гарник и Герман с женами. А мы здесь с водкой… — рот мой вдруг наполнился ее губами, и я услышал синтетически свежий запах жвачки… — забыл тебе рассказать, мы после Нового года с Германом проститутку сняли.

— Ой, мама, блин, я пропустил. Ой, папа, бля.

— Хорошая, только она какая-то сонная была, и Герман ее все время будил, мол, работать, матушка, работать.

— Это он так говорил?!

— Но! Работать, матушка, работать, а она спит.

— Ой, мама, бля, работать, матушка, работать?! — Димка захохотал.

— Давай, Анварка, по капельке.

Мы выпили. Я выпил только потому, что Димка хотел.

— А я вот, Анварка, смотрю на эту губку для обуви и думаю, как просто все сделано. Но почему это китайцы придумали, а не я. Так хочется что-нибудь придумать нужное всем.

— И мне.

— Может, нам тоже проститутку снять?

— Денег нет, Дим.

— Блин, и у меня нет, работа есть сделанная, а денег нет. А может, нам по объявлению проститутку вызвать?

— Ни одной газеты нет у них, мы уже искали с Германом.

— Вот, блин! А вот как можно без газет жить?! Это же дешевле, если по газете искать.

— Дешевле.

— Неудачнику педику Кириллу, что ли, позвонить? — снова сказал он и засмеялся. — Как странно, Анварка! Так странно, что в этом огромном городе, мегаполисе, очень много одиноких девушек, девушек уставших без любви, и мне хочется подойти к ним и раскрыть свою грудь, и сказать — посмотри, какая у меня душа, зачем тебе «мерседесы» и счета в иностранных банках?! Ты знаешь, какой кроется внутри меня мир и какое счастье я могу тебе подарить! А они ищут совсем другое, обманываются, их используют, и все равно, бля…

— Нет, Дим, такое поколение женщин вымерло. Вымерло, как класс. Декабристок больше нет.

— И наверное, сотни, сотни тысяч из них в данный момент мастурбируют и мечтают о мачосах, а мы не можем никого найти. Я прямо чувствую их, слышу, как они стонут, и умоляют нас прийти. А мы ищем проституток.

— О-о, Димка, о-о, Анварка, наконец-то, о боже, о-о-о…

— Ой, мама, бля.

— Ой, папа.

— Говорят, в Японии наносят такие штрих коды на плечо, девушки, парни на дискотеках, и у всех считывающие устройства. Считываешь, а там написано: «хочу трахаться» или — «не прочь».

Я засмеялся и понял, что пьян, тяжело и устало пьян. А потом смотрел телевизор с выключенным звуком. А Димка что-то искал и все двигал меня.