Танго на пятерых (СИ)

К вечеру она огляделась вокруг. На месте пустого заброшенного участка красовалась разноцветная куртина из цветов, складывающихся в затейливый восточный узор. В дальнем углу парка догорал костёр, дым от него медленно поднимался в небо в сторону реки, окрашиваясь в розовый цвет заката. Если она поработает в таком темпе ещё несколько дней, то скоро можно показать результат Андрею. Андрюше...

Инна последний раз тряхнула головой и глянула на своё отражение в запотевшем зеркале. Хм, загорела немного, в уголках глаз белели тоненькие полосочки. Инна улыбнулась — теперь она точно знала, где появятся первые морщинки. Как у мамы. Мама всегда говорила — не морщи лоб, морщинки будут — и смеялась, обнимая дочь и кружа по большой светлой комнате. Мама... Как не хватало мамы. Как хотелось прижаться к ней, вдыхать неповторимый мамин запах и неспешно рассказывать ей о своих делах, проблемах, о своих чувствах. О своей любви. Инна никому не могла рассказать о своей любви. Она хранила её в душе, глубоко и надежно спрятав от окружающих то светлое, радостно-искрящееся, лёгкое и воздушное чувство, что помогало ей жить, дышать и работать. Она полюбила впервые, но не сразу и не вдруг. Поначалу она не понимала, что с ней происходит, потом испугалась, потом будто замерла, но вскоре поняла, что бороться со своими мыслями, эмоциями и мечтами она не в силах, и отдалась своей любви, как хрупкий лепесток отдается на милость бурлящей силе речной воды.

Её наивные девичьи мечты о вселенской нежности и любви разбились в тот вечер, когда этот мерзкий лысый старикашка, предложив подвезти её в город после ужина и попрощавшись с «горячо любимой женой», привёз её в какой-то деревянный сруб, который оказался элитным банным комплексом, и устроил розыгрыш среди своих дружков, кому первому достанется «белокурая бестия», как он назвал Инну, удерживая её за волосы, испуганную и пытающуюся вырваться из рук мускулистых охранников, под громкий хохот перезрелых сластолюбцев. Когда один из них потащил девушку наверх под скабрезные шуточки, отпускаемые им в спину, она не кричала и не вырывалась, но почувствовав на своем теле его холодные липкие ладони, Инна схватила бутылку шампанского, что стояла на столике у широкой кровати, и из последних сил ударила его по голове. Он на секунду замер, сделал шаг вперёд, отчего Инна сжалась в комочек в ожидании удара, а потом рухнул лицом вниз к её ногам. Она замешкалась всего на секунду, после чего открыла окно и выпрыгнула в ночь.

Её подобрал немолодой седовласый мужчина, когда она выскочила в свет фар под колеса его машины. Он что-то кричал, размахивая руками и ругаясь, но оглядев её, бесчувственно смотрящую на него и молча сидящую на мокром от недавнего дождя асфальте, быстро поднял, усадил в машину и укрыл мягким покрывалом. Покрывало пахло собакой, от него в нос и в рот лезли волоски собачьей шерсти, но именно этот запах и эти шерстинки дали понять Инне, что всё страшное позади, что человек, любящий свою собаку, не причинит ей вреда. Мужчину звали Александр Францевич Дмитриев, он возвращался в город после встречи с друзьями и рассказал Инне, что приехал в Россию из Германии и скоро уезжает обратно. Он привез её в общежитие, дождался, когда в холле никого не будет, и отвел Инну в её комнату. Они обменялись телефонами, и её спаситель уехал, взяв с Инны обещание обращаться к нему за помощью в любое время.

После случившегося Инна больше никогда и никому не верила, любые намёки на более близкие отношения, чем простое «привет», отвергались ею сразу. Она боялась всех мужчин. И только в телефонных разговорах с Александром Францевичем, который ненавязчиво опекал её и давал строгие советы, она оттаивала и становилась собой. Когда Маша познакомила её с Павловым, она испугалась ещё больше. Потому что поняла, что он подавлял её страх перед мужчинами. Он не был груб, не вёл себя как начальник, не пытался ухаживать или взять что-то насильно, он был ей другом и партнёром по танцам. С ним она летала над землей и когда танцевала, и когда говорила о проектах и решала рабочие вопросы. И всё чаще задумываясь, что летать с ним она готова всю жизнь. Как угодно, где угодно, только бы с ним.

Часть 5