Танго на пятерых (СИ)

Он смотрел на неё с высокой стеклянной галереи, стараясь запомнить все её движения, жесты, улыбки. Они с Олегом стояли у огромного панорамного окна и тихо переругивались. Вот Маша вздёрнула подбородок и отвернулась в сторону, Олег вздохнул и мягко толкнул её локтем, она резко отдёрнула руку и что-то сказала. Белов усмехнулся и потянул сестру за рукав, тихо говоря и заглядывая ей в лицо. Маша улыбнулась и повернулась к брату. Они заговорили быстро, перебивая друг друга, смеясь и размахивая руками. Потом Олег сгрёб сестру в объятия и они стояли, не двигаясь и наблюдая за людьми на лётном поле. Вокруг шумел людской муравейник аэропорта, звенели колокольчики сообщений, дикторы что-то говорили, шелестели табло. Вдруг Беловы прислушались и одновременно подняли ладони, слушая очередное объявление. По залу разнёсся голос диктора, объявлявшего начало посадки на самолет до Рима. Машин рейс.

Саша прикрыл глаза и что было сил вцепился в металлический поручень, чтобы не побежать по движущимся ступенькам эскалатора, чтобы задержать, остановить, не позволить ей улететь. Она подхватила свой чемодан, привычно потянула ручку, толкнула коленом и покатила его к стойке регистрации. Олег будто очнулся, сделал несколько широких шагов и выхватил ручку у Маши. Она не сопротивлялась, сразу отдала поклажу брату и зашагала рядом. Они подошли к стойке, постояли, потом Маша что-то тихо произнесла, Олег кивнул, на мгновение прижал сестру к себе, поцеловал в щёку, быстро развернулся и ушёл. Маша смотрела ему вслед, пока он не скрылся в толпе, потом вытащила билет из сумочки и вдруг осталась одна. Как-то сразу вокруг неё не стало людей, она стояла посреди зала одинокая и потерянная. Саша смотрел на неё из своего укрытия и молился только об одном — чтобы она подняла голову и увидела его, чтобы ещё раз заглянуть в её зелёные глаза. Маша покрутила головой, непонятно почему оглядываясь, будто искала кого-то, обвела взглядом большой зал ожидания и опять повернулась к регистрационной стойке. Потом медленно, как в замедленной съёмке, прошла к большим стеклянным дверям, шагнула на лестницу к терминалу и резко обернулась. Она подняла голову, безошибочно повернулась в его сторону и встретилась с ним глазами. Они стояли и смотрели друг на друга, не двигаясь и практически не дыша. Она медленно подняла ладонь к лицу и провела пальцами по губам, вспоминая его поцелуи. Потом протянула руку в его сторону и подула вдоль своей маленькой ладошки, отсылая свой поцелуй ему. Он поднял руку, поймал её послание и поднес ладонь к губам. Она улыбнулась, мягко кивнула и быстро пошла вглубь длинного освещённого коридора. А он стоял, повернувшись лицом к небу, и ждал, когда её самолет побежит по взлётной полосе, легко оторвётся от земли и медленно поднимется в облака, чтобы скоро сделать разворот на юг и исчезнуть в безграничной синеве, разлучая их и обещая долгое ожидание.

Часть 11

Елисеев вышел на высокое крыльцо, поднял лицо к небу и улыбнулся открыто и счастливо. С облегчением подумал, что сегодня наконец закончилась вся эта грязная и гнусная тяжба. И он стал свободен. Саша передёрнул плечами, вспоминая скандалы, Ольгины слезы и истерики, с которыми он жил в последнее время, не вспоминая о тех лёгких, беззаботных днях, когда они только поженились. Любили ли они друг друга тогда, когда клялись в вечной любви и верности? И что произошло, почему они стали чужими настолько, что им пришлось расстаться? Елисеев прикрыл глаза и помотал головой. Всё. Это ушло, как страшный сон, ушло безвозвратно. И не надо об этом думать. Во всяком случае сейчас, сию минуту. Надо позвонить Маше. И сказать, что он ждёт её. Ждёт её и её решение. Будет ли она с ним, не испугается? Он помнил, как она шептала ему о своей любви, о том, что подождёт и всё простит. Он не мог тогда пообещать ей ничего, но она не упрекала, не требовала, она сказала, что подождёт. А вдруг она передумала? Вдруг там, в Италии, она встретила мужчину лучше, сильнее, порядочнее? И полюбила? Но он будет бороться за своё счастье, за своё будущее. Он ещё будет счастлив.

Саша легко сбежал со ступенек, на ходу вытащил ключи от машины, игриво подбросил их вверх, поймал и резко остановился. Луговой? Что он тут делает?

Елисеев медленно подходил к своей машине, на капот которой небрежно опирался Луговой, скрестив руки на груди.

— Лёха? Ты чего тут шаришься?

— Тебя жду. Cерёга Терновой сказал, что у тебя сегодня суд.

— А, ну да, — Луговой отошел от дверцы, позволяя открыть нагретую на солнце машину. — Запрыгивай, в дороге поговорим.

Они сели в машину, Саша завёл мотор, прислушался к его работе, недовольно покачав головой.

— Слышь, Луговой, а ну, послушай — стучит?

Несколько секунд они прислушивались к работе мотора, потом одновременно кивнули головами и произнесли в унисон:

— Стучит! — переглянулись и усмехнулись. Как в старые добрые времена своей юности. Елисеев вырулил со стоянки и вывел машину на проспект.

— Так что случилось-то?

Луговой помолчал, а потом быстро заговорил: