Танго на треснувшем зеркале (СИ)

Это же дорога к лечебнице, то ли обрадовалась я, то ли встревожилась запоздалому узнаванию маршрута. Времени для анализа чувств у меня не было. Хоть я больше не оборачивалась, все равно точно знала — черные тени следуют по пятам.

Вот и лечебница. Хватаю дверную ручку, вваливаюсь в вестибюль. На встречу идет Егор. Он широко улыбается, и я растягиваю губы в ответ. Он мне поможет! Точно поможет!

Но еще мгновение и… Что он себе позволяет?!

Пальцы Егора железной хваткой вцепляются в мою руку, и он, пыхтя от напряжения — даже физиономия раскраснелась, — тащит меня назад на улицу. Упираюсь ногами, но силы не равны. Ищу его взгляд, но встречаю в глазах только черноту ночи. И безжалостность.

Хлопок закрывшейся двери и щелчок замка.

Они близко, я чувствую их каждой клеткой своего тела! Невзирая на боль в руке — я тебе еще отомщу, гаденыш, — бьюсь в запертую дверь. Погоня приближается. Нужно уходить!

Сломя голову, не жалея каблуки, мчусь за ближайший угол лечебницы, не разбирая дороги. Тени все ближе и ближе. Я чувствую их сырое гнилостное дыхание за спиной.

Что им от меня надо? Не понимаю!

Поворот. Успею ли я до него добежать? На последнем рывке ноги отрываются от земли и я лечу вниз. Погреб?

Уверенные руки подхватывают меня, и мы вместе кубарем падаем на пол. А потом отползаем к пролому в стене и замираем.

Горячее дыхание обжигает шею. Колючая борода щекочет кожу, поднимая желание из глубины подсознания, и я прижимаюсь к горячему телу. Бегут мурашки.

Теперь я на практике убедилась, перед смертью хочется одного. И если это конец, поддамся зову природы.

Меня прижимают в ответ. В ухо тихонько долетает:

— Тшшш…

Меня трясет от страха и горячей волны, разлившейся внизу живота. Обними меня, незнакомец. Крепко-крепко обними, прошу я про себя, словно он умеет читать мысли.

И тут меня сжимают в объятьях, крепких, не вздохнуть. Пухлые горячие губы накрывают мой рот и, запыхавшись, я сгораю в обрушившемся на меня огне.

Держи меня крепче, хочется кричать мне. Крепче и жарче. Еще жарче! Не отпускай!

— Не отпущу! — доносится в ответ, и я решаюсь посмотреть в лицо незнакомцу. И отшатываюсь.

Знакомые длинные волосы. Борода… И глаза, желто-серые, с трепещущим пламенем, теперь не скрывая тревоги, смотрят на проем, через который мы сюда попали.

Ян Игнатьевич!

На такое я не соглашалась! Но не все ли равно, если смерть идет по пятам?

Нет, только не это, только не это. Нет ничего пошлее, завести роман с начальником!

Но сердце отказывается подчиняться здравому смыслу, и я зарываюсь в густую копну волос поглубже. Мурашки бегут по телу, кожу обжигает волна жара.

Ян сжимает меня сильнее и сильнее, пока я безвольной тряпкой не падаю на землю. Тени поглощают нас, но этого я уже не вижу.

Глава 19. О странном открытии с нехорошим душком

Проснулась я от собственного крика с испариной на лбу и сбившимся у ног одеялом. Мрак, поглотивший меня и весь мир заодно, все еще казался реальным. Открыв глаза, некоторое время я оглядывалась в поиске преследователей.

Не то чтобы кошмары мне раньше не снились. Бывало и не раз. Но вот так, накрывая с головой, лишая кислорода — я сидела на постели, до сих пор судорожно хватая воздух, — да еще с любовным настроением — это что-то новенькое!

Едва одышка прекратилась, я порадовалась отличному завершению погони с обнимашками и не мешкая встала. Кофе сам себя не заварит! Планы тоже так и останутся планами, если я продолжу вот так сидеть и медитировать на потолок. Покрытый паутиной, между прочим.

Я вскочила, прошлепала на кухню, заварила кофе и, отхлебывая по глотку, принялась претворять задуманное накануне в жизнь.

В самый первый день я уволокла с работы упаковку экспериментального препарата, а заодно и коробку-другую старого доброго галоперидола с аминазином. И спрятала в тайник, подальше от глаз Маланьи Степановны. Да и от своих тоже.

Не полежали они спокойно и недели… Ну и ладно. Дело не терпит отлагательств. И я решительно извлекла из тайника заветные лекарства.

Открыла флакон, вытряхнула белую капсулу в ладонь. Ничего особенного. Капсула как капсула. А потом, осторожно покрутив, разделила твердую желатиновую оболочку на две половинки и высыпала порошок на лист бумаги.

Начинать собственное лечение с тяжелого галоперидола мне не хотелось. Несмотря на то, что шестерым пациентам экспериментальная формула не помогла, это еще не ставит крест на препарате. Я тоже готова его протестировать!

Порошок поблескивал на белом в клеточку листе, а я думала, как лучше его принять. Рассасывать таблетки я не любила. Да и зубам неполезно. Но тут у меня порошок и вариантов оставалось немного.

Я снова посмотрела на кристаллы, подсвеченные лучами восходящего Солнца. Почему бы и не нарушить традицию! И лизнула порошок кончиком языка.

Вкус, разлившийся во рту, напомнил мел. Лизнула еще немного, подхватив на язык несколько крупных кристаллов. Да, пересоленный мел и ничто иное.