– Раньше никак, потому что… – у Геныча зазвонил телефон. – Да, мамуль… Да, всё путём… Да покушал уже десять раз… Му-гу, Жека накормил… Хорошо, передам… Ага, и тебе привет… Да не волнуйся, завтра приеду и порешаем… Целую. – Геныч повернулся ко мне: – Тебе привет! Так, о чём это я? А-а, да! Так вот, раньше мы встретиться не можем. Во-первых, надо искоренить пивной дух, а то подвалим, как два колдыря, потерявших бабу в космосе. А во-вторых… бери карандаш и записывай в столбик всю инфу, которую мы с тобой знаем, чтобы нашему Пинкертону было от чего плясать. Эх, нам бы фотку твоей звезды… у тебя нет, случайно?
– Знаешь, мы как-то не подумали сделать селфи.
– А зря! – Геныч заржал. – А в ты Интернете не пробовал искать?
Чёрт! Интернет! Вот же я олень – почему я до сих пор не забил её имя в поисковик?!
– Е@@ться в пассатижи! Жека, ты должен это видеть… Срочно! – взвыл Геныч, и я подорвался к ноутбуку и залип на фотографии в мониторе. – Братуха, прошу, признайся!.. Ведь это не она – не твоя Диана?! А то я уже ощущаю, как моя чёрная зависть подъедает братские чувства.
На экране несомненно Диана – моя роковая соблазнительница во всём своём диком и опасном великолепии. Она стоит спиной к фотографу, а ушлый папарацци словил свой кадр в момент, когда Диана обернулась. Её невероятные колдовские глаза выражают удивление, граничащее с недовольством. Роскошные волосы, забранные в высокий хвост, открывают взгляду изящную шею. Длинное чёрное платье не скрывает, а лишь подчёркивает ошеломительные формы. И, конечно, для этой бестии не секрет, какую реакцию она вызывает у мужчин. Однако мне не нравится это фото! Портит снимок тот, кто держит мою Диану за руку. Этот чёрт мне совсем не нравится. Он тоже оглядывается назад – возможно, их специально окликнули. Специально, чтобы поиграть на моих нервах.
– Бл@дь! – единственный мой комментарий заставляет Геныча сосредоточить взгляд на мне.
– Так это что, в натуре, твоя вчерашняя наездница? – с недоверием спросил друг.
– Она, – глухо сиплю.
– Ну-у… тогда, брат, я, пожалуй, передумал тебе завидовать. Ты бы это… тоже подумал, Жек… Такая чумовая карамелька высосет из тебя все жизненные соки. Оставь её, нах**, в космосе. И что это за… жгучий перец рядом с ней, не знаешь?
– Это Феликс Сантана, – я ткнул пальцем в статью, текст которой вконец растрепал мои нервы, мысли и чувства:
– А она, похоже, горячая штучка – твоя Эсмеральда, – потрясённо гудит Геныч. – Жек, я прям тебя зауважал. Знаешь, не каждый захочет на место этого Феликса – кажется, там чересчур жарко. Я бы даже сказал, взрывоопасно.
– Как же я хочу трахнуть этот рот, – рычу, не сводя глаз с её губ и, кажется, до сих пор ощущаю их вкус.
Геныч смерил меня скептическим взглядом и произнёс:
– Я бы не стал так глубоко загадывать, но беру назад свои недавние слова про пессимизм. Это, братуха, высший оптимизм! Я б даже сказал, граничащий с долбоебизмом. И с этим Феликсом, как я понимаю, всё неслучайно. Знаешь, Жек, я всегда был уверен, что ты у нас мачо номер один. Не то чтобы я стал сомневаться, но-о… боюсь, этот Сатана может составить тебе жёсткую конкуренцию. Не зря у него даже фамилия такая.
Я не исправляю Геныча, и больше всего бесит то, что он озвучил мои собственные мысли.
Телефонный звонок выталкивает меня из ступора. Я принимаю вызов, и в динамике раздаётся грозное рычание отца:
– Женька, ты в своём уме? Ты зачем Соколову звонил?
– А в чём дело?
– А в том, сынок, что не надо мешать бизнес с е*лей! Я надеюсь, что ты не всем ещё растрепал о своём маленьком эротическом приключении?
– Пап, ты в последнее время задаёшь мне странные вопросы. Ты кем меня считаешь – насильником, треплом?.. Ещё кем?
– Глупым и наивным мальчишкой, возомнившим себя покорителем экзотических кисок.