Танго на троих (СИ)

У отца чуть паралич не случился. Но француженка меня снова уделала:

— Я не вполне уверена, что Вы подразумевали под словом «папики»…

Она воспитывала меня, не теряя улыбки, опустила, сука, ниже канализации, а во мне бушевали стыд и ярость.

Да, малышка, то место, которым я впитал твою отповедь, сейчас люто покраснело и напряглось. Нам всем повезло, что я в штанах. Вот я конь педальный, хер меня сюда принёс. Эта малолетняя гюрза жалила больно и без промаха. Бля…, я с ней не справляюсь, и это бесит, сука! Удавил бы гадину голыми руками.

— Я смотрю, ты очень борзая и самоуверенная… — Ой, деби-и-ил… Но ничего остроумного в голову в этот момент не приходит, а все силы брошены на то, чтобы скрыть дрожь в голосе. И в руках, бля*ь.

— С языка снял, — улыбается француженка.

Будь мы наедине, она бы уже извивалась подо мной и повизгивала, а не ядом плевалась.

— Это ты такая только в кабинете моего отца?

— А ты хотел бы со мной уединиться и проучить по-пацански? — она открыто смеётся надо мной.

— Вот именно, проучить. Уж я бы нашёл для твоего языка более достойное применение.

У меня реально сорвало крышу, если я позволил ей понять смысл моих больных фантазий. Но эта сука не выглядела оскорблённой и развеселилась ещё больше:

— Это какое же, позволь полюбопытствовать и предостеречь заодно. А то ведь в комплекте с языком у меня ещё имеются крепкие зубы, — и она так громко клацнула зубами, что мой рвущийся наружу член вмиг испуганно скукожился. Шах и мат!

И вдруг взорвался отец, чем спас меня от харакири. Он негодовал, стыдил меня, а я с ним даже не спорил. Да что там говорить — он был абсолютно прав. И почему он раньше меня не заткнул? А лучше бы выпер меня из кабинета, потому что сейчас самое время свалить отсюда, но мои ноги приросли к полу, а взгляд к чертовке Эсмеральде.

И вот тут она выбралась из своего глубокого кресла, и все мои внутренние раскаяния развеялись, как дым по ветру. Мой мозг просто не способен заниматься самобичеванием в момент охоты. Как в замедленной съёмке я с жадностью смотрю на Диану, не пропуская ни один изгиб, ни единого движения — грациозная и опасная. Слишком опасная для моего самообладания. Фигура баллов на девятьсот по стобалльной шкале — идол всех фитоняшек. Интересно, суккубы — это чистая мистика или всё же они среди нас? И, боюсь, совсем близко, как подсказывает мне воспалённое воображение.

Гостья задержалась рядом со мной, чтобы я смог облапать похотливым взглядом её грудь, и произнесла:

— Ну, слава богу, малыш вернулся, а я уж думала, мы тебя теряем.

Ну, и кто из нас охотник, а кто жертва?

Диана, улыбаясь, проследовала к двери, а я, проглотив неуместный комментарий, залип на её задницу. Неожиданно включилась резервная память:

“ …Я всё равно тебя когда-нибудь возьму –

Одну или вдвоём с Парижем.”

С Маяковским мы всегда были на одной волне.

И где ты был, Вован, пять минут назад, когда у меня язык к нёбу приклеился?!

Лишь когда дверь за Дианой закрылась, я обратился к отцу:

— Пап, твоя французская гостья сама меня провоцирует, ты видел?

— Женя, скажи мне, что это сейчас было? — глухо спросил отец.

— Это, папа, была самая ох*ительная в мире задница, — выдал я то, о чём думал.

— Это да, но я сейчас о другом, — отец устало потёр виски, — ты что мне тут устроил, совсем охренел?

— Да ладно, всё же нормально. Она и не обиделась даже. У неё, вон, не язык, а змеиное жало. Слушай, пап, а откуда вообще взялась эта Диана? Я не прямо сейчас имею в виду.

— Она сама вышла на Соколова со своим суперпроектом. Увела его каким-то чудом у Поля Тома, а ведь Соколов его два года окучивал, такие бабки предлагал, а она нам его сама привезла на блюдечке, ещё и тендер нам выиграла. Мы даже ни озаботиться, ни разволноваться не успели. И взяла она немного, хотя, сколько ещё попросит, неизвестно. Но мы, один хрен, в шоколаде. Она, кстати, хочет быть акционером. — Отец многозначительно посмотрел на меня.

Ага, сейчас эта наглая стерва начнёт безбожно доить нашу компанию, а стадо акционеров устроит показательную битву за её внимание.

— Ждёт, что мы поделимся? — цежу сквозь зубы, готовя обличительную речь.

— Нет, она хочет выкупить акции, — похоже, что отец в восторге.

— Надеюсь, не мои? Ни хрена себе — бабла у этой мелкой! Хотя, с её-то данными, наверняка, несложно зарабатывать. Или просто брать… А чё, зайдёт, к примеру, в автосалон BMW со своей фирменной улыбочкой, стрельнёт глазами и поздоровается для усиления эффекта. И всё — может выбирать любую тачку и ехать по делам, не расплатившись, — весело фантазирую я, осознавая, что в этой шутке лишь доля шутки.

— Ну, да, наверное, ты прав — кто на что учился, — задумчиво резюмировал отец.

— Слушай, пап, только давай по-чесноку, у тебя с ней ничего не было? — забросил я удочку.

— Ты дурак, что ли?! — искренне удивился отец.

— А в планах есть? Мне просто важно, — я не сдаюсь.