Танго на троих

Ежедневно, при входе в школу меня встречала мамина улыбка с большой фотографии на стене. Мне нравилось думать, что мама желает мне удачи, и я с энтузиазмом включалась в учебный процесс. Гранит науки я грызла в разы усерднее, чем раньше, даже с каким-то остервенением. Когда мама была жива, я изучала два языка – французский и английский. Теперь же английскому я стала уделять вдвое больше времени и на порядок больше старания. Новый преподаватель французского уже ничего нового дать мне не мог. Даже подозреваю, что ему самому до моего уровня, как до Парижа. Желающих изучать гламурный язык в нашей школе сильно поубавилось. А в остальном в школьном улье всё было, как прежде.

После уроков я обычно сидела в кабинете Шерхана и делала домашнее задание, ожидая Витьку. У него уроков было больше, и заканчивались они, следовательно, позднее. Потом мы вместе ехали на тренировку, где я выкладывалась до полной потери сил. Серёжа даже волновался, что я могу надорвать свой юный организм. После выматывающей тренировки я доделывала уроки в танцевальном зале, где Серёжа продолжал муштровать другие группы. А уже по окончании всех занятий, оставшись вдвоём, мы с Серёжей отрывались от души – мы танцевали хип-хоп. И это была наша маленькая и чудесная тайна.

В бабкин дом я всегда возвращалась поздно вечером и часто, вместо ужина выпив стакан молока, отключалась, едва добравшись до постели. Эльвира так обеспокоилась моим режимом, что решилась даже поговорить с Шерханом. Он заверил бабку, что я под неусыпным контролем, что Витёк с Серёжей не представляют опасности, что учусь я – дай бог каждому, готовлюсь к новому танцевальному конкурсу и волноваться ей абсолютно не о чем. Но сам Шерхан волновался очень сильно и считал, что я сознательно надрываю свой организм. А что, правильно считал – чем больше я надрывалась, тем меньше думала.

Вытащив меня в кафе в воскресный мартовский день, он накупил гору пирожных, сок и, придвинув мне угощение, заявил:

– Я, Диана, вот что думаю – летом заберу тебя с нами на море, с женой я уже поговорил.

В моей памяти всплыли барашки волн, крик чаек и утопающее в море закатное солнце. Прошлым летом в Ялте проходил очередной танцевальный конкурс, и тогда я впервые увидела море и влюбилась в него. Те три дня были очень счастливыми, а теперь… Смогла бы я теперь испытывать подобные ощущения? Жизнь действительно продолжалась, и я даже научилась смеяться, но куда-то исчезли лёгкость, беззаботность. Что-то острое, колкое внутри меня не давало дышать полной грудью, загадывать и мечтать. Растает ли когда-нибудь этот ледяной осколок в моём сердце?

Я с благодарностью и нежностью посмотрела обеспокоенному Шерхану в глаза:

– Денис Палыч, вы и так очень много для меня делаете, но это уж слишком. Не надо вам ссориться со своей женой и портить себе отпуск. Мне не будет комфортно в такой обстановке. Да и времени у меня нет совсем – тренировки, репетиции, конкурсы.

Шерхан вспыхнул:

– А у тренера твоего что, отпуска не бывает? Танцы твои тебя угробят, ты давно себя в зеркало видела? Одни глаза остались!

– Ага, а ещё губы и задница, – я весело улыбнулась.

– Ешь давай, вобла с задницей, – хмуро буркнул Шерхан и задумчиво уставился в окно.

– Я вот всё думаю, Диан, как ты со своими ровесниками общаешься, с подругами своими, например. Тебе не скучно с ними?

– Вы о чём это, Денис Палыч? – я насторожилась.

– Да нет-нет, всё правильно, девочка, нечего во взрослую жизнь соваться раньше времени, а тебе и так нелегко, вон, покушать даже некогда. Просто слишком развитая ты, и я волнуюсь за тебя. Витёк там себе ничего лишнего не позволяет, руки не распускает? А то я ему враз оторву их по самые плечи.

– Конечно, распускает, он же мой партнёр, – поддразнила я.

– Ты меня прекрасно поняла. И вообще, имей в виду, если что… Короче, звони мне в любое время дня и ночи, ясно? И про море ты всё же подумай, хорошенько подумай. – Шерхан старался выглядеть суровым, но я-то видела, как он смущён и взволнован.

– Я подумала уже, Денис Палыч, хорошо подумала, и давайте не будем больше про море.

– А может, в лагерь тебя?

– Ну какой лагерь, вы же сами сказали, что я слишком взрослая. Я что там делать буду?

– И то правда – ляпнул, не подумав. Ладно, придумаем что-нибудь. У тебя на сегодня какие планы?

– С девчонками встречаюсь, в кино пойдём.

– Вот в кино – это очень хорошо, а то ты совсем света белого не видишь. Держи деньги на кино и на следующую неделю, – Шерхан полез в портмоне.

– Да вы что, Денис Палыч, у меня ж денег полно ещё, вы же мне много дали на прошлой неделе. И бабка мне на проезд даёт.

Как же смущал меня этот процесс финансирования – чувствовала себя побирушкой беспризорной.

– Это хорошо, что даёт, деньги лишними не бывают. А на прошлой неделе я тебе к 8 Марта давал, чтобы купила себе что-нибудь. И хватит уже мои деньги экономить. Вопрос исчерпан. – С этими словами Шерхан выложил хрустящие купюры на стол и свирепо уставился на меня. – Давай, доедай уже свои десерты, и отвезу тебя к твоим подружкам-свистушкам, – проворчал он.

– Да куда доедай? Тут за неделю не съесть.