Танго на цыпочках

Элиза, неизвестная невеста Олега, милая, скромная девица лет шестнадцати отроду, ничего в ней особенного нету. Простовата, не особо умна, да и на богатую не тянет – одета более чем скромно, хотя, возможно, соблюдает траур по убитому. Но не похоже, чтобы горевала сильно, и эти печально-влюбленные взгляды, которые Элиза бросает на пана Охимчика тоже свидетельствуют о том, что особой любви, во всяком случае, с ее стороны, не было.

Олег за себя уже не ответит. Мог он полюбить такую вот серую мышку или нет? Кто знает, дела сердечные оставались для Аполлона Бенедиктовича тайной из тайн, посему вопрос оставался открытым.

За столом присутствовала еще одна особа, девица гораздо более яркая и видная, чем Элиза. Особу звали Магдалиной и приходилась она Элизе старшею сестрой. Вот это действительно роковая женщина, за такую и жизнь отдать не жалко, странно, что при такой внешности она еще не замужем. Или из этих, новых, суфражисток, которые отвергают саму идею нормального построения семьи? Или же дела обстоят еще хуже и Магдалина – революционерка? Те тоже живут согласно своим законом. Гадость, конечно, но подобной женщине многое прощается.

Аполлон Бенедиктович еле дождался окончания обеда. Поднимать за столом тему смерти князя Камушевского представлялось верхом неприличия и бездушности, да и говорить лучше бы с глазу на глаз. Вот закончится обед, тогда и можно будет побеседовать с хозяйкой дома. Но вышло иначе, после обеда пани Наталья пригласила гостей пройти в салон, и уже там совершенно спокойно заявила, что Аполлон Бенедиктович прибыл специально для того, чтобы расследовать гибель Олега. Нельзя сказать, что сие заявление стало сенсацией для присутствующих: слухи по округе распространялись быстро и о приезде следователя знали практически все, вплоть до кухарок и конюхов.

– Бедный Олег. – Элиза промокнула кружевным платочком уголки глаз, надо полагать, сей жест демонстрировал огромную скорбь и душевное потрясение.

– Он был таким милым!

Любопытно, если судить по имеющейся у Палевича информации, к покойному характеристика, данная невестой, не подходила совершенно. Милым князя не назвал бы даже друг. Сильным, мужественным, уверенным, нахрапистым, нахальным, обаятельным, галантным, если уж на то пошло, ну никак не милым.

– И давно вы обручились? – Поинтересовался Аполлон Бенедиктович.

– Очень. – Элиза скромно потупилась. – Наши родители желали породниться.