Танго Один

— Что ты имеешь в виду?

— Все деньги, которые ты забрал у Шарки. Я хочу их. Сейчас же.

— Ты в своем уме?

— Я все знаю, Донован. О самолете. О героине. Знаю о Макфайдене и Джордане. О летном поле. На твоем языке это называется «быть в дерьме». У тебя нет выхода. Кроме одного-единственного: ты отдашь мне деньги, а я позволю тебе завершить турецкую сделку.

Донован в замешательстве покачал головой.

— Понимаю, ты сейчас в шоке. — Хэтуэй снова взглянул на часы. — Думаю, самолет еще в воздухе. До посадки час. Связаться с ними нет возможности. Даже если ты захочешь.

Донован выругался. Повернулся, чтобы уйти, но остановился. Открыл рот — и не смог ничего сказать. Он слишком растерялся. Поджал губы и взглянул на Хэтуэя. Ему хотелось заорать на него, свалить на землю и бить до потери сознания. Или еще хуже.

Хэтуэй улыбался, словно прочитал мысли Донована.

— Подумай, Донован. Ты в дерьме. С другой стороны, выручку от турецкой сделки можешь оставить себе. Я не собираюсь вытрясти из тебя все до пенни.

Донован покачал головой.

— Почему я должен отдавать свои деньги?

— Потому что если не отдашь — попадешь в тюрьму. Возможно, на всю оставшуюся жизнь. Восемь тысяч килограммов героина, привезенного в страну. Тебе все припомнят. Плюс мексиканская сделка. «Жуки». Мексика — соседка Штатов, и Родригес не в первый раз перевозил кокаин через границу. Я свяжу твое имя с именем Родригеса, и Управление по борьбе с наркотиками тоже захочет снять с тебя шкуру.

— Ты блефуешь, мать твою!

— Прости, но я знаю, где приземлится самолет. Знаю, что на борту. Знаю, кто заплатил за доставку. Я что-то пропустил?

— Знать — одно, доказать — другое.

— У меня есть доказательства, — заверил Хэтуэй.

Донован зашагал по мосту взад-вперед, мотая головой.

— Отлично, у тебя есть доказательства, но ты переиграл сам себя. Все, что мне надо сделать, — это отойти от сделки. Я отойду в сторону, и ты ничего не получишь.

Хэтуэй улыбнулся:

— Дело не в том, получишь ты груз или нет, Донован. Ты подготовил сделку. Это я могу доказать.

— Чушь.

— У меня есть люди под прикрытием. Из твоего близкого окружения.

— Теперь я уверен, что ты лжешь.

— Ты потерял нюх? Не можешь вычислить копа под прикрытием? А ведь ты всегда гордился своим особым даром. Поверь, у меня есть люди, роющие под тебя, Донован. Очень близкие тебе.

Донован замер и уставился на Хэтуэя. Неужели он говорит правду? Если нет, то откуда он узнал о самолете? Кто предал его? Джордан и Макфайден? Может, они сдали его после провала мексиканской сделки? Донован всегда подозревал, что таможне помогли задержать груз. Теперь он знал кто. Джордан и Макфайден. Они сделали это в обмен на свою свободу. Они помогли подставить его.

— Я знаю, кто это.

Хэтуэй покачал головой:

— Нет. Гарантирую, что не знаешь.

— Посмотрим.

— Дело в том, Донован, что ты не можешь позволить себе ошибиться, верно? Ошибешься — и все потеряешь. Деньги и дружбу.

— Я рискну.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Это не Рики Джордан. И не Чарли Макфайден, — тихо произнес Хэтуэй.

Донован остановился.

— Если бы это были они, ты бы не сказал мне, верно?

— Согласен, но я говорю, что это не они. Даю слово.

Донован громко рассмеялся:

— Слово? Твое гребаное слово? Ты сейчас скажешь мне правду положив руку на сердце? Почему я должен тебе верить?

Хэтуэй постучал по сумке с ноутбуком:

— Потому что у меня есть доказательства.

Донован уставился на сумку:

— Какого рода доказательства?

Хэтуэй снова взглянул на часы:

— Мы можем болтать долго, Донован. А самолет скоро приземлится.

— Чего ты хочешь?

— Я сказал, чего хочу. Ты забрал у Шарки шестьдесят миллионов долларов. Отдай их мне.

— У меня нет шестидесяти. Я был должен десять.

— Родригесу?

Донован кивнул.

— Тогда пятьдесят.

— Я заплатил за перевод плюс расходы за Шарки.

— Почему бы тебе просто не сказать, сколько у тебя есть? И не лги, я все равно выясню.

— Сорок пять миллионов.

— Тогда я хочу сорок пять миллионов долларов. Такова цена за свободу. Плата за жизнь.

— Значит, если я отдам тебе сорок пять лимонов, ты скажешь мне, кто агент под прикрытием?

— Агенты. Их несколько.

— И как я отдам тебе деньги? Наличными?

— Сарказм здесь неуместен, Донован, — заметил Хэтуэй и снова постучал по сумке: — Мы сделаем это через Интернет. Тем же путем, каким ты вернул деньги, украденные Шарки.

Донован покачал головой:

— Я не вчера родился. Я переведу тебе сорок пять миллионов, потом ты покажешь мне бумаги. И что мне это даст?

— Мы сделаем не так. Ты переводишь пять миллионов, я предоставляю доказательство. Ты переводишь еще какую-то сумму, я показываю еще одно доказательство. В любой момент ты можешь остановиться. Но поверь мне, Донован, ты не захочешь останавливаться.

— И что потом? Допустим, ты назовешь мне имена, предоставишь доказательства. А потом?

— Я уйду.

— А агенты?

Хэтуэй глубоко вздохнул, словно с трудом выдавливая из себя слова:

— Делай, что считаешь нужным, Донован.

— Ты их обрекаешь, — холодно произнес Донован.

— Донован, это игра. То, чему ты научил меня. Игра. В ней есть победители и проигравшие. Я сделаю все, чтобы стать победителем.

— Ты чертов ублюдок, Хэтуэй!