Танго огненной любви

Его слова вывели меня из состояния оцепенения. Я гордо вскинула голову и ответила:

- Раз так, то потрудись узнать, кто положил его туда!

- Ах ты дрянь! – он размахнулся, чтобы ударить меня по щеке, я замерла, чтобы стойко снести удар, но его руку перехватил Ибрагим.

- Не смей бить женщину в моём доме, - холодно ответил он.

Я обалдела. Надо же, какой заступник нашёлся! А недавно и сам был ничуть не лучше Хасана.

- Да ты что? – зашумел Хасан, стискивая зубы.

- Лариса не брала драгоценности, - ответил Ибрагим.

- В своём ли ты уме? – Хасан вышел из себя. – Эта воровка похитила драгоценности наших сестёр, а ты её покрываешь?

- Нет, не покрываю. Пока все смотрели на украшения, я смотрел на Ларису, и увидел её удивление. Она сама не ожидала обнаружить в своём чемодане ценности.

Я благодарно выдохнула и признательно посмотрела на Ибрагима. Всё же он не перестаёт меня удивлять. То готов обвинить во всём и сразу, то заступается. Он был олицетворением справедливости: думаю, что если бы он понял, что я причастна к краже, то его реакция была бы иной.

- Твоя женщина обокрала меня! – взвизгнула Филиз, прижимая к груди драгоценности.

- У моей женщины есть имя, и прошу тебя об этом не забывать, - строго сказал Ибрагим. – Я понял, что Лариса не брала украшения и теперь хочу спросить: кто из вас решил подсунуть ей золото и обвинить в краже?

- Ибрагим, как ты мог подумать такое? – отшатнулась Филиз.

- Я убеждён, что Лариса – воровка, - настаивал на своём Хасан.

И только Айше ничего не ответила. Она пристально посмотрела мне в глаза, будто хотела узнать мою тайну. Или хуже того – безмолвно обвинила меня. Что таит в себе эта девушка? Я почему-то уверилась в том, что она сожалеет, что её план по подлогу ценностей провалился и теперь она не знает, как меня по-другому изжить из этого дома, а, может, и с этого света! Только пусть сильно не старается – я здесь не собираюсь задерживаться. Если я уже не пленница, то надо собираться в дорогу. Не хочу находиться среди людей, готовых обвинить меня в воровстве.

Глава 12

Закончилось всё это представление банально: девушки разобрали свои драгоценности и ушли. За ними пошёл Хасан и только Ибрагим остался в комнате.

- Прости, что усомнился в тебе, - сказал он, отводя взгляд.

Простить? После того, что он устроил? Вначале погоня и жуткая сцена на дороге, потом запертая комната. О каком прощении он говорит? Думает, что это всё так просто?

- Если ты не против, я покину твой дом, - холодно ответила я, с вызовом глянув на него. Он невольно глянул на меня и так и замер в немом протесте. Поэтому пришлось добавить: - Ты, как выяснилось, не доверял мне, а теперь я не доверяю тебе. Я благодарна за всё, что ты сделал для меня, но больше не желаю жить с человеком, заподозрившим меня в воровстве.

Я поспешно начала заталкивать свои пожитки в чемодан. Хотелось уйти, избавиться от его взгляда. Да-да, от того самого взгляда, от которого я таяла, как мороженное на солнце. Блестящие диким огнём чёрные глаза, длинные ресницы знойного мужчины… Это была прекрасная восточная сказка. Но она закончилась. Пора возвращаться в реальность, пока я не стала заложницей этой сказки с её варварскими обычаями.

- Я не хочу, чтобы ты уходила, - тихо произнёс Ибрагим.

Ну зачем он так? Ещё не хватает, чтобы ему удалось меня уговорить.

- Прости, но я не смогу жить там, где кто-то пытается сделать из меня преступницу.

- Останься. И тогда мы сможем узнать, кто это сделал.

Я фыркнула, закидывая остатки одежды и застёгивая молнию на чемодане.

- Круг подозреваемых не велик. Так что сам справишься, если тебе это надо, - бросила я, опуская чемодан на пол. – Кстати, я так думаю, что должна вернуть деньги, которые ты отдал за мой выкуп хозяину ресторана. Сейчас я не располагаю нужной суммой, но обещаю вернуть в течение нескольких месяцев. Назови сумму. Туда же приплюсуй всё затраты, связанные с моим содержанием в этом доме.

Даже понятия не имела, откуда я возьму огромные деньжищи: работы у меня нет, а сумма, в которую вылились расходы Ибрагима, наверняка, колоссальна. Я вскинула взгляд на Ибрагима. Ну чего он медлит? Подсчитывает в уме свои траты?

- Ты мне ничего не должна, - хмуро ответил он, и я почувствовала в его словах горечь. – Если хочешь уйти, то не буду удерживать силой, но всё же попрошу в последний раз: останься. Ты дорога мне. Знаю, что обидел тебя недоверием, но больше подобного не повторится.

Я растерялась так, что слегка запуталась в себе. Гордость призывала к немедленному отъезду, но сердце плакало и скорбело по тем чувствам, которые жили во мне.

Понятия не имею, что бы победило: разум, или любовь. Ибрагим не дал возможности долго думать. Он шагнул ко мне, зажал мою голову в ладонях и принялся жадно целовать лицо. Это не были поцелуи страсти. Происходящее было намного чувственней. Прикосновения губ передавали пронзительную боль. Они обжигали. Так целуют только тех, кого безумно любят, но при этом вынуждены расстаться навсегда.