Танго с призраком. Том 2

— Это нужно. Дом без хозяйской руки умирает. Но ты не справишься и с лавкой, и с хозяйством, поэтому Рита тебе будет приходить и помогать. С уборкой. А что касается кухни, синьор Фарра согласился готовить для тебя отдельную корзинку. Буду с утра присылать к тебе Риту, она поможет, а к обеду, думаю, вернется сюда.

— Дядя...

— Помолчи, Тони. Знаю, что скажешь. Или глупость про деньги, или глупость про обязательства.

— Глупость?

— Именно. Думаешь, я дурак, и ничего не вижу? Не понимаю? Я потом обдумал... умерла бы Паула, так Роза бы за ней в могилку сошла. А я... ты три наших души спасла, так неужто мы для тебя такие мелочи пожалеем? И на Альбу не обижайся, у нее пока еще в голове ветер. Ты повзрослела, а она еще ребенок.

— А целуется как взрослая, — не удержалась от кляузы Тони.

Получилось так по-детски, что она и сама вспыхнула. Адан Аракон улыбнулся.

— Знаешь, Тони, у нас с Даэроном был один гувернер. И каждый раз, когда он нас порол розгами...

— Вас!?

— И поверь, за дело. Вот он повторял одну и ту же фразу. Пока верхние полушария не включатся, будем нижние стимулировать.

Антония прыснула.

— Помогло?

— Не уверен. Но сидеть было больно. Так вот. Альбу мы не пороли. Может, и зря...

— Нет, — решительно возразила Тони. — Не зря. Меня отец, даже когда человеческий облик терял, пальцем не тронул. Ни разу. Придет время — повзрослеет.

— И я так думаю. — И словно опасаясь чего-то внутри себя. — Тони... девочка, я понимаю, что это тяжело. Но... ты расскажешь мне о брате? Пока у вас все хорошо было, он еще писал. А потом...

Тони вздохнула.

Расскажешь...

А как о таком рассказать?

Когда видишь, как убивает себя сильный, смелый и гордый человек? Как он мечтает о смерти, как зовет ее, как пьет дешевое пойло, чтобы забыться, как валяется в грязи или в снегу, как ты пытаешься хоть что-то сделать, как зовешь и кричишь...

Тебя не слышат.

Если ТАМ, где он пребывает, в его грезах, и есть другая Тони, то слышат ее. А здесь, в реальности...

Антония даже не понимала, что плачет, пока дядя ее не обнял и не погладил по волосам.

— Бедная девочка. Ничего, теперь у тебя есть семья. Все будет хорошо.

И тогда Тони разревелась уже осознанно.

***

— Вот он!!! ВОТ!!!

Рита так сжала ладонь Тони, что едва кости не переломала. Но повод у нее был.

Роман шел среди остальных каторжников, закованный в цепи и одетый в серое тряпье. На груди и на спине — большие желтые ромбы. Зачем?

Так светиться в темноте будут, если решит бежать, охранники станут стрелять. Такие у всех.

На рубахах, на куртках...

Правосудие в Римате медлительностью не страдало. Рассмотрели дело, выслушали подсудимых, выслушали свидетелей — и вперед, на каторгу. Или на плаху, но тут никого не убили, так что казни Роман избежал. А вот каторги — нет.

Никакого затягивания дела, одно слушание, если кто-то что-то не представил — это его проблемы. Ну и следователя, но тут все было чисто и ясно.

Антония пришла за Ритой с утра, узнав, куда и когда отправляют каторжников. И потащила за собой.

— Ты его будешь проклинать?

— Посмотрим...

Тони действительно не знала. Будет, не будет — как сложится!

В любом случае, Рите надо посмотреть в глаза своему страху,, и отпустить его. Раз и навсегда.

На каторгу!

Больше эта тварь не причинит ей вреда! Кончено!

В каторжников летели комья грязи, гнилые овощи, охрана была, но не то, чтобы сильно их защищала. Так было принято.

Эта падаль многим зло сделала.

Если человек хороший, так над ним и измываться не станут, а ворье, разбойники...

Тони вытащила из кармана заранее запасенный помидор, и протянула Рите.

— Кинешь?

— Эммм....

— Подгнил, потому и отдали дешево. Думаешь, стоило свежий купить?

Рита махнула рукой и прицелилась. Снаряд прилетел точно, расплескался о спину и частично голову Романа. Тот дернулся, огляделся... увидел Тони и Риту — и какая же ярость исказила его лицо!

Не был бы скован — кинулся бы!

Зубами бы загрыз!

Понятно же, девушки во всем виноваты! Он-то белый и чистенький, что та лилея, а они, стервы гадкие...

Рита дернулась. И теперь уже Тони стиснула ее ладонь.

— Смотри! Хорошо смотри!

Если здесь и сейчас это не переломить, считай, у девчонки жизнь закончится. Она должна понять, что любой может упасть в грязь. И любой может найти в себе силы подняться, отряхнуться и идти дальше. С гордо поднятой головой.

К чистому такое не прилипнет!

— Я...

— И сейчас смотри.

Тони выпрямилась, сдвинула в сторону мешочек, и постаралась, чтобы поток силы шел исключительно на Романа. Зашевелила губами, неслышно, но отчетливо.

Между нами говоря — обычная детская считалочка. Из тех, что дети любят: раз-два — голова, три-четыре — руки шире...

Но тут важно не что говорить, а как...

А когда в тебя бьет ледяная сила некроманта, когда ты понимаешь, что в эту минуту тебя проклинают... ой, мамочки...

Под Романом расплылась весьма вонючая лужа.

Гадостно запахло.

Рита выдохнула и как-то распрямилась, что ли... Тони это ощутила всей своей сутью. И поток прекратила.

— Дамочка, вы это, — один из конвоиров погрозил пальцем.

Тони вернула на место амулет и развела руками. Приблизилась, сунула в перчатку песету.