Танго со смертью

— На мой звонок в дверь из квартиры Мухиной никто не выглянул. Пришлось прикинуться курьером интернет-магазина и опросить соседей, живут ли в квартире интересующие меня жильцы. В одной квартире мне не открыли, в другой пробурчали из-за цепочки что-то невнятное, зато в третьей, как оказалось, проживает любопытная и весьма словоохотливая старушенция. Представляете, она знает эту пройдоху Мухину с детства! Бабушка тут же доложила, что Марианна недавно привезла к себе пожилого отца, о котором теперь трогательно заботится. Марианна почти каждый день таскает из магазина тяжелые сумки для себя и для папочки. Но вот что удивительно: уже пару дней в квартире тишина. Дверь не хлопает, как обычно, да и голоса за стенкой не слышны. В хрущевках, ясное дело, слышимость потрясающая, так что старушке можно верить. Кстати сказать, эта бабушка от скуки добровольно взяла на себя роль частного детектива, но пока ничего путного так и не узнала. В общем и целом, результат моей поездки отрицательный. Наша парочка куда-то опять исчезла. Как сквозь землю провалилась. Может, Мухина и ее названный «папенька» уже за границей? А, может, прячутся у знакомых? Любой вариант имеет право на существование. Все, Ангелина Викторовна. больше говорить не могу, меня ждет очередной отчет. Ой, у меня, кажется, каблук оторвался. До связи! — прокричала Элеонора в трубку, и тут же послышались короткие гудки.

— Слушай, Башмачков, — задумчиво проговорила Лина, отложив трубку. — Я по-прежнему ничего не понимаю. Эта девица похитила богатого дедушку, перевозит его с места на место, а тот охотно позволяет таскать себя туда-сюда, словно он не дипломат в отставке, а ее дамская сумочка. Соседка ведь ничего не сказала о его неадекватности? В общем. у нас с тобой вопросов опять больше, чем ответов. Почему Бармин покинул свою квартиру? Куда эта парочка двинула из Мухинской хрущевки на этот раз?

— «Есть многое на свете, друг Горацио, что не доступно нашим мудрецам», — процитировал Башмачков Шекспира и молча уставился на Лину. — Слушай, Лина, этот твой дипломатический хлыщ, вроде бы, вполне вменяемый?

— Ну да, до старческой деменции ему пока далеко, — подтвердила Лина.

— Так вот я и думаю, почему же он послушно следует за своей самозваной «дочуркой», как телок на веревке? — Допустим, в клинике он был слабым и беспомощным, однако за несколько месяцев наверняка окреп (посмотри на себя!) и может самостоятельно принимать решения… В общем, Лин, вспомним нашумевшую историю с Джигарханяном. Юные девушки творят чудеса, старики теряют головы, и нам с тобой, вероятно, не стоит лезть в это дело, чтобы не выглядеть слонами в посудной лавке. Пускай его французская дочь разбирается со своей новоявленной «сестричкой» самостоятельно…

— Это было бы неплохо, если бы нам удалось в конце концов разыскать ее отца. Пока же все наши попытки провалились, даже невзирая на помощь Элеоноры. Впрочем, во время поисков в клинике мы с тобой тоже не преуспели. У тебя есть хоть одна догадка о том, кто укокошил Костяна — ну, того бедолагу из реанимации?

— Ни малейшей, — признался Башмачков и решительно обнял Лину.

— Лин, как я погляжу, ты уже поправилась. Тебе не кажется, что нам давно пора заняться делами более приятными, чем марафон с трупом на носилках и поиски амбициозного старикашки?

Лина посмотрела на Башмачкова пристальным взглядом и неожиданно для себя не сказала «нет». Она почувствовала, что к ней наконец вернулся вкус к жизни, а, значит, и к любви. Довольно разговоров, пора действовать. И Лина милостиво уступила напору прежнего возлюбленного. Нельзя сказать, что их близость была такой же празднично-радостной, как когда-то, в самый первый раз, но вдруг нежность и внимание к желаниям друг друга выплеснулись через край и отозвались радостными ударами в заштопанном сердце Лины. Слегка забытые ощущения обрушились на нее вначале прохладным водопадом, потом легкими порывами ветерка и наконец мощным ураганом, сопротивляться которому было бесполезно. Внутри нее словно разразилась гроза, вспыхнула яркая молния, потом еще и еще одна…Ого, такого она давно не испытывала.! Наконец напряжение спало, и чувство удивительной легкости наполнило Лину, ей даже показалось, что в эту минуту она смогла бы без труда взлететь…

Она лежала рядом с Башмачковым, наслаждаясь покоем и тишиной. Думать о том, куда делся бывший дипломат, было лень, и Лина задремала, отложив все догадки и гипотезы назавтра. «Счастье надо иногда впускать в сердце, чтобы оно не забыло туда дорогу», — подумала она, засыпая.

Фальшивые ценности