Танго втроем

Ответив на крепкое рукопожатие, Белицкий поднес палец к губам:

— Т-с-с… Держи пока эту информацию при себе… Когда выписываешься? Ногу, вижу, тебе заново смастерили?

— Врачи еще неделю накинули, — скривился Сотник. — Но я завтра, а может, и сегодня, сбегу отсюда… Только кому я такой нужен? Отправят на пенсион по инвалидности, и дело с концом.

— Не скажи, друг! — Белицкий напустил на себя загадочный вид. — Для тебя вакансия всегда найдется. «Контора», конечно, скромная, широкой публике неизвестная. Но мы ведь, Михалыч, с тобой не рок-звезды, на черта нам эта публичная слава?

Сотник кивнул в знак согласия, затем, понизив голос, спросил:

— Как там… «изделие»?

— В надежном месте, — поняв, что имеет в виду собеседник, ответил Белицкий. — Нам удалось в последний момент наложить на нее лапу. Но есть сложности. Здесь целый букет проблем, как в плане собственности, так и юридически-правовые аспекты. Но мы ее всяким-разным не отдадим! Собственность государства! И точка!

— А когда можно будет… посмотреть? Хотя бы краем глаза?

— Мы пока не афишируем, что Комната у нас, — задумчиво сказал Белицкий, разминая сигарету в пальцах. — Но для тебя, Сергей, конечно, будет сделано исключение. Ты в известном «деле» — первостепенный персонаж.

Сотник довольно усмехнулся, но затем покачал головой:

— Не я, а двое наших ребят. Как у них, кстати, дела?

— О чем ты, Михалыч? — сделал удивленное лицо Белицкий. — Понятия не имею, о чем, вернее, о ком ты говоришь… Хорошо как здесь у вас! Может, и мне недельку полоботрясничать?

— Однако уже середина лета, — с невольной грустью сказал Сотник. — Станислав, а почему ты зажал «гостинцы»? А ну-ка давай пакет! От кого передача?

— Понятия не имею, — Белицкий убедительно пожал плечами. — На ходу кто-то сунул этот сверток, ты, мол, едешь в санаторий к Сотнику, передай гостинцы.

Сотник развернул сверток. Внутри лежали две коробки, оформленные по-праздничному, в красивых обертках, перевязанные нарядными лентами. Он взял в руку ту, что больше, распустил бант, снял обертку… ахнул!

В руке он держал изумительной красоты шкатулку, искусно орнаментированную янтарем, наклеенным на золотую фольгу, с выгравированными на боковинах пейзажами средневекового города.

— А теперь открой!

Сотник послушно открыл верхнюю крышку. Ахнул по второму разу: в шкатулке на бархатной подложке находилась сделанная из темно-зеленого и темно-вишневого янтаря фигурка… филина!

Пока Сотник пребывал в изумлении, Белицкий сам развернул второй сверток, передав его содержимое давнему приятелю.

Это была фляжка. Полулитровой емкости. На вогнутой стороне какой-то искусный гравер вместо дарственной надписи прочертил некий рисунок: кондор, гордо распластавший в полете свои мощные крылья, на фоне скалистого пика.

Сотник еще раз, прежде чем вернуть шкатулку, посмотрел на птицу — надо же, чертовски похоже на филина… Потом решительно взвесил в руке фляжку, она, конечно, оказалась полной.

— Спорю на что угодно, что здесь дагестанский коньяк! Надо бы обмыть такое дело, товарищ… генерал!

— Еще вопросы есть? — усмехнулся Белицкий.

— Только один. Когда мне выходить на работу в твоей… в нашей «малоизвестной фирме»?

Двое мужчин и молодая женщина, высадившиеся из джипа, нашли сравнительно уединенное место на пляжике в Сосновом Бору. Андрей и Лена мигом разоблачились и, взявшись за руки, бултыхнулись в хорошо прогретую воду.

Мокрушин остался на берегу, вроде как сторожить имущество. Рука у него все еще была на перевязи, но он уже вовсю разминал «пальчики». Правая, боевая клешня у него была исправной, поэтому он ежедневно практиковался в тире. Левая вот-вот вступит в строй, а что еще надо настоящему «македонцу»-двуручнику?

— А я говорю, что у нас будет пацан! — улыбаясь во весь рот, оказал Андрей. — Вот увидишь, я окажусь прав!

— И не мечтай! — отрезала Лена. — С такими генами, как у папы, из мальчика получится… головорез!

Весело рассмеявшись, она плеснула Андрею водой в лицо. Он хотел ответить тем же, но передумал, свою женщину он обязан беречь.

С Леной Розановой произошел известный науке случай. А что еще, спрашивается, происходите девушками, которые охотно проводят время в финской сауне в обществе бравых гвардейцев?

Вот и совершилось «таинство». С чем они друг дружку, довольные донельзя, проконсультировавшись у медицины, и поздравили.

Отпросившись на два дня у Шувалова — речь об Андрее, — съездили в Тулу. Лена там познакомилась с родителями Андрея, те уже вернулись от своих родственников из Севастополя. Недавно в Москву приезжали мать и сестра Лены, состоялось еще одно знакомство. Жили пока в закрытом городке в Балашихе, молодой паре выделили служебную квартиру. Андрея зачислили в штат спецподразделения и стали привлекать к «учебно-тренировочному процессу».

Мокрушин повернул голову на звук движка. Рядом остановился еще один джип. Из него выбрались Шувалов и Тихий, одетые по-летнему, в светлых рубашках с коротким рукавом. Похлопали Мокрушина по широкой гулкой спине, затем опустились рядом с ним на песок.