Танго втроём. Неудобная любовь

— Ты последний подлец и приспособленец, Кряжин, — голос Марьи зазвенел от негодования, и, не привыкший к резким интонациям жены, Кирилл невольно вздрогнул и удивлённо посмотрел ей в лицо. — Пока был жив дядя Миша, твоя бывшая великая любовь тебя не очень-то как и тяготила, и, как ни странно, ради неё ты не спешил расстаться с тем, что давало тебе положение моего дяди. Принимая дорогие подарки, ты улыбался и держал рот на замке, потому что тебе это было выгодно.

— Я старался полюбить тебя, — цепляясь за соломинку, громко проговорил Кирилл.

— Значит, плохо старался, — Марья смерила поникшего Кирилла презрительным взглядом. — Ты мне противен. Иди на все четыре стороны, держать тебя я не стану, и мой тебе совет: с сегодняшнего дня старайся полюбить кого-нибудь другого.

* * *

Глядя вслед удаляющейся Марье, Кирилл не испытывал ни раскаяния, ни сожаления: с какой стати его должны терзать муки совести — когда-никогда она должна была узнать правду о своём замужестве. Да, горькая правда не всегда лучше сладкого неведения, но, что тут поделаешь, из песни слова не выкинешь. По большому счёту Марья должна быть ему благодарна: узнать такие вещи от постороннего человека для неё было бы унизительно вдвойне. Прислушиваясь к стуку тонких шпилечек по асфальту, Кряжин ожидал того момента, когда, наконец, здравый смысл возобладает над сиюминутным чувством обиды, и, устыдившись своей резкости, Марья пойдёт на попятный.

В том, что будет именно так, а не иначе, Кряжин был уверен полностью. Худосочненькая, бледненькая, вся какая-то прозрачно-чёрно-белая, без дядюшкиных денежек она не представляла собой ровным счётом ничего, а потому не могла позволить себе роскоши хлопать дверью не глядя. Выдержать её навязчивую привязанность может далеко не каждый. Даже с учётом московской квартиры и брезжущего в недалёком будущем красного диплома, а значит, крайне удачного распределения, временами она напоминала прозрачный обслюнявленный леденец, доводящий своей нескончаемой приторностью до тошноты. Наивная, доверчивая, по-собачьи преданная, она была всегда и во всём одинаковой. Безнадёжно вздохнув, Кирилл подумал о том, что несметное количество её достоинств давно стало её главным недостатком.

Затерявшись в городском шуме, стук каблучков стал почти неслышным, и, подбоченясь, Кряжин принял полувоинственный-полупримирительный вид. Принимать извинения с первого раза он, естественно, не собирался, но и лишать жену надежды на возможный вариант худого мира тоже было бы неправильно. Оказывая незначительные бытовые услуги: стирая его бельё, конспектируя за него тексты, Марья была в какой-то степени даже полезной. Она снимала с его плеч все те мелкие повседневные заботы, которые угнетают любого настоящего мужчину. Дело, результат от которого нельзя увидеть сразу, не стоит и начинать: разменять крупную купюру на мелочь возможно всегда, но почти никому не удаётся удержать эту мелочь в руках.

Растворясь в пёстрой толпе, Марья выпала из поля зрения Кирилла, и, поражённый её непривычно затянувшимся упрямством, Кряжин был вынужден отбросить артистическую позу в сторону. Приподнявшись на носки, он вытянулся в струнку и, обежал глазами улицу, удивлённо замер: Марьи нигде не было.

— Ах ты, Маша с Уралмаша! — недовольно выплюнул он и, рванув воротник рубашки, рывком расстегнул верхнюю пуговицу.

Кряжин внимательно оглядел площадку у аптеки и прилегавшую к ней улицу. Никакого подвоха не было: ни за деревьями, ни под козырьком, ни где-либо ещё Марьи не наблюдалось, а значит, несмотря на невероятность происходившего, она действительно ушла, бросив его одного посреди улицы.

Ощутив, как в груди стали царапаться острые коготочки нехорошего предчувствия, Кирюша провёл тыльной стороной ладони по взмокшему лбу и медленно опустил руки вдоль тела. Дело принимало скверный оборот. Неужели он не рассчитал и случайно перегнул палку?

По большому счёту Машины чувства и переживания его интересовали мало. Гораздо важнее было другое: уравновешенная и спокойная, Марья была не только источником раздражения, но и гарантией, своеобразной страховкой от жизненных неурядиц.

Первые два года совместной жизни Кряжины прожили как в сказке. Не жалея средств, Михаил содержал их обоих. Привыкнув к непересыхающему золотому ручейку, ни одному из них ни разу не пришла в голову мысль, что всему на свете, в том числе и манне небесной, коей для них являлось кресло состоятельного дядюшки, может прийти конец. Избаловавшись, Марья и Кирилл даже не могли предположить, что уже вскорости источник их благосостояния обмелеет и, для того чтобы как-то свести концы с концами, им придётся брать работу на дом.