Таня Гроттер и Исчезающий Этаж

Абдулла брезгливо взял шип двумя пальцами, повертел и стал разглядывать знак. Его брови поползли на лоб, тесня бородавки.

– Откуда это у вас? – спросил джинн.

– Н… нашли, – сказала Таня, сама толком не зная, что заставило ее соврать.

Джинн недоверчиво посмотрел на нее:

– Нашли? Такие вещи просто так не находят. Разве что… – тут Абдулла многозначительно подмигнул, – в каком-то очень древнем и забытом коридоре… Не так ли?

– Э-э… Ну да… Именно там…

Джинн осклабился. Видно было, что он не поверил им ни на грош. Однако ложь его почему-то устраивала.

– Современные маги давно забыли, что такое по-настоящему сильные заклятия, – проскрипел он. – Они боятся, они трусят вызывать действительно могучих духов. Таким духам надо платить за их услуги… Платить дорого… Очень дорого…

Абдулла пригорюнился. Он рухнул на конторку и закрыл пухлыми ладонями лицо. На него нахлынули воспоминания.

– Все испортили эти слюнтяи, белые маги… – зашипел он с негодованием. – А началось все с Древнира. Ему, видите ли, хотелось все упорядочить. Он запретил вызывать сильных духов, запретил человеческие жертвоприношения. Теперешняя черная магия и в подметки не годится той, что была. Раньше такие знаки встречались на каждом шагу, не то что в наше время…

– А что это за знак? Что он значит? – спросила Таня.

Абдулла отнял руки от лица и выпрямился во весь свой немалый рост. Все семь бородавок на его лице победоносно зажглись.

– Это призывное клеймо, – сказал он. – Когда-то черные маги с удовольствием его применяли. Вот смотрите, здесь желобок, по которому на клеймо поступает кровь. Кровь должна быть всегда свежей. Самая слабая – у лопухоидов. Самая сильная – у гарпий, единорогов и драконов. Вонзаешь этот шип в жертву – и ждешь. Иногда приходится ждать долго, очень долго. Все зависит от силы крови и еще от многих причин.

Баб-Ягун незаметно толкнул Таню ногой.

– А кого призывали этим клеймом? Какого именно духа? – спросил он.

Абдулла в досаде вскинул руки:

– О наивнейший! Как же ты не понимаешь! Дух мог быть любым. В зависимости оттого, кого нужно вызвать. А теперь прочь отсюда! Берите свой шип и брысь! У меня нет времени разговаривать с такими глупцами! Я хочу дописать свою «Поэму тысячи проклятий»…

Ребята уже направились к выходу, когда Абдулла вновь окликнул их.

– Хе-хе! Не давайте шипу ржаветь! Запомните, он любит свежую кровь! – с заговорщицким видом произнес он.

Ребята выскочили из библиотеки. После того что они только что услышали, непросто было опомниться. Даже джинн Абдулла, явно сочувствующий черной магии и ностальгирующий по временам, когда приносились кровавые жертвы, не поразил их так, как то, что им удалось от него узнать.

– Древняя магия! В Тибидохсе есть преподаватель или ученик, пытающийся вызвать кого-то из страшных духов… – задумчиво сказал Ванька Валялкин.

– Или уже его вызвавший, – уточнил Баб-Ягун. – Ведь шип был в шее у дракона не один день. Интересно, кому это было надо и зачем? Если бы Таня случайно его не обнаружила…

Ягун скорчил жуткую рожу, представляя, видимо, явившегося по зову духа – лопоухого, с вываленным языком и косящими глазками. Передразнивать была его стихия. Если бы в данную минуту вызванный дух оказался поблизости, он бы точно не удержался и стер Ягуна в порошок.

Ванька не вслушивался в оживленную болтовню Баб-Ягуна. Он продолжал думать о чем-то своем.

– Такие шипы были запрещены еще Древниром. Помните, как ухмыльнулся Абдулла, когда мы сказали, что нашли его? Он нам ни капельки не поверил. Значит, был абсолютно уверен, что в Тибидохсе такого обнаружить нельзя. Разве что в одном-единственном месте, – добавил он.

– В каком? – спросила Таня.

Она примерно догадывалась, каким может быть ответ, но ей хотелось еще раз убедиться, что она не ошибается.

– Сама подумай. Где есть такое место, куда никто никогда не ходит? Место, где пропадают маги? Место, которое то есть, то его нет? – сказал Ванька.

– Исчезающий Этаж! – разом воскликнули Таня и Баб-Ягун.

– Точно, – подтвердил Ванька. – Кто-то бывает на Исчезающем Этаже и даже ухитряется возвращаться оттуда. Хотел бы я знать, как ему это удается.

На ужин вся высшая школа волшебства, как это бывало уже много столетий подряд, собралась в Зале Двух Стихий. Длинные столы были еще пустыми. Лопухоидам потребовалось бы много часов работы, чтобы все приготовить и накрыть, но в Тибидохсе такие никчемные заботы никого не беспокоили.

Академик Сарданапал вынес небольшую шкатулку и, открыв ее, громко позвал:

– Двое из ларца, одинаковых с лица!

В тот же миг крышка шкатулки откинулась, и оттуда вырвалось два стремительных вихря. Мгновение – и плечистые молодцы в красных рубахах уже взметнули над столами скатерти-самобранки.

На несколько секунд в Зале Двух Стихий повисла тишина, какой не бывало даже на занятиях у Медузии. Всякому было интересно, какая скатерть попала на его стол. Это всегда получалось случайно, как в лотерее, но было немаловажно, потому что каждая скатерть готовила только что-то свое.

Через некоторое время все скатерти разом легонько всколыхнулись, и на них стали возникать до краев наполненные тарелки.