Таня Гроттер и посох Волхвов

Малютка Клоппик радостно захихикал, отбегая от камина. Он рос медленнее, чем ожидал Сарданапал, и, хотя официально еще не был зачислен ни на одно отделение, уже загодя охотнее тусовался среди темных. Так что ни у кого особенно не вызывало сомнений, где ему предстоит учиться, когда придет время.

– Ну а потом с Поклепом что-то произошло… Что-то очень страшное… Говорят, у него было какое-то видение или, может, вещий сон. Несколько дней он даже разговаривать не мог, только дрожал и от всех шарахался, а потом переметнулся к беленьким. И Сарданапал его взял. Не потому, что Поклеп вдруг стал светлым, а потому, что темным ему ну никак нельзя было оставаться после этого… Я так думаю, что он перешагнул грань. Заглянул туда, куда ну никак заглядывать нельзя! И, испугавшись, изменил свою жизнь, – поучительно закончил Шурасик.

Темные – да и Таня тоже – выслушали Шурасика с интересом. Один только Гуня Гломов некоторое время озадаченно крутил головой, пытаясь переварить услышанное, а потом произнес:

– Шур, а Шур! Зазнался, умник? А в лобешник?!

Это была обычная гломовская реакция на все, что не вписывалось в его понимание и вообще было глубже чайной ложки.

Внезапно что-то коснулось Таниной голени. Она наклонилась и увидела большую крысу с голым розовым хвостом, выскочившую из щели между камней. Некоторое время Таня и крыса смотрели друг на друга примерно с одинаковым удивлением. Должно быть, Таня для крысы тоже была не самой приятной неожиданностью. Таня негромко вскрикнула. Крыса опомнилась и неохотно протиснулась в щель. Последним внутрь шмыгнул длинный голый хвост. Он дрогнул и исчез.

Жора Жикин, единственный из темных, кто услышал вскрик Тани, обернулся и увидел ее. Почему-то это так потрясло Жору, что он на какое-то время лишился дара речи и замер. Таню это озадачило. А Жикин уже вовсю тряс за плечо Гробыню Склепову.

– Чего тебе? Опять на свидание? Отстань, не то Гломова позову! – недовольно огрызнулась Гробыня. Она грела у огня руки, и ей ужасно не хотелось оборачиваться.

– Там Гроттерша! – зашептал Жикин.

Гробыня обернулась и, заметив Таню, недоуменно заиграла бровями.

– О, какие лопухоиды и на свободе! Я вас умоляю! Зло пожаловать, Гроттерша! – сказала она.

Теперь уже все собравшиеся в зале темные, сколько их было, смотрели на Таню. Тридцать пар глаз. Тане стало слегка не по себе от такого повышенного внимания. Да, Сарданапал перевел ее к ним на отделение, но она была чужая для этого мира, и темным не надо было этого объяснять.

Но сейчас темных поразил, казалось, даже не сам факт того, что Таня – бывшая белая – посмела заявиться к ним в секретную гостиную, сколько что-то другое. Даже Гробыня, с ходу приветствовавшая ее в своей обычной манере, теперь явно была озадачена.

Рита Шито-Крыто встала и осторожно, словно на месте Тани мог оказаться призрак, подошла к ней.

– Стоп! Давай разбираться! Как ты сюда попала, Гроттерша? – вкрадчиво спросила она.

– Бродила и попала, – сказала Таня.

– Э-э… Ну это понятно… А как ты прошла кувшин?

– Очень просто, – пожав плечами, ответила Таня. Со времени проживания у Дурневых она терпеть не могла допросы.

Рита Шито-Крыто оглянулась на остальных темных.

– Ты хочешь сказать, что даже не произносила заклинания, когда была рядом с кувшином? – недоверчиво спросила она.

– Нет, – отрезала Таня.

Идиотские вопросы начинали ее раздражать. К тому же непредсказуемая Шито-Крыто, если разобраться, порой бывала занудливее и настырнее Склеповой. Гробыня предпочитала внезапные кавалерийские наскоки. Налетела, уколола язычком и понеслась дальше. Шито-Крыто же давила, как танк.

– Ты ведь сказала Морлок гниллум скрыжалис? Ну признайся? Кто-то из наших проболтался, да? – допытывалась Шито-Крыто.

Таня покачала головой. Шито-Крыто кинулась в коридор и спустя полминуты вернулась белая, как полотно.

– Там только осколки! Гроттерша разбила кувшин с дэвом! – громко сказала она своим.

Темные с изумленными возгласами окружили Таню. Теперь они смотрели на нее с таким удивлением, будто она только что прикурила от адского пламени. За разбитый кувшин ее никто не ругал. Должно быть, понимали, что случайно такие вещи не происходят.

– И эта девица четыре года проучилась на белом отделении! Разбила кувшин, осталась жива и даже заклинания не произнесла! – воскликнула Рита. – Но ты хоть что-то почувствовала?..

– Это долгая история. Но вообще-то удовольствие было гораздо ниже среднего, – неохотно призналась Таня.

Если Шито-Крыто такая любопытная, пусть читает энциклопедию. Тане же не хотелось, рассказывая, вновь переживать в памяти ту страшную минуту, когда ее ослепила боль и голова точно превратилась в жаровню с углями.

– Ну и дела! – сказала Склепова, успевшая уже наведаться в коридор. – Дэв смерти просто-напросто улепетнул от Гроттерши! Должно быть, она его просто-напросто достала. И я еще живу с этой особой в одной комнате! Бедная, несчастная маленькая Гробынюшка!

К Тане осторожно приблизился Шурасик. Придерживая очки, всезнайка оглядел ее со всех сторон и даже потрогал пальцем.