Танк смерти (сборник)

Академик Вознесенский погиб. Не размышляя о смерти, не думая: «Надо умереть или не надо?..» Его не охватывало чувство обреченности, не испытывал он никакой, даже мимолетной слабости. Только отчаянный крик и беспокойство: неужели самураи, неужели враг?.. Это и заставило его лихорадочно думать об аппарате Рахмета, так необходимом именно в этот час. Конечно, у него и самого было немало умных и интереснейших машин — различных самолетов, а еще и ракетоплан, который за мгновение мог долететь до Луны и вернуться обратно. Над этими машинами еще нужно было работать, совершенствовать, идти дальше, но… Но сейчас для него была важнее и дороже не его работа, не его жизнь, а дела и жизнь его страны, всего народа, оказавшегося в чудовищной беде. Потому академик Вознесенский не раздумывал, да и не мог раздумывать: идти на смерть пли нет. Он исполнил свой долг.

Да, Рахмет понял все и, не теряя ни секунды, перевязал рану на шее, с болью взглянул на академика, обнял его и помчался в штаб. Там он узнал с радостью, что живущие в приграничной зоне колхозники, заменив усыпленных красноармейцев на их боевых постах, стояли твердо, не уступая позиций. И уже минут через десять, получив особо важное задание, Рахмет сел в ракетоплан и, повернув его в сторону Тихого океана, растворился в затянутом тучами пасмурном небе.

«В ход пущено неведомое и грозное оружие. Оно — в руках кучки агрессоров… Красная Армия на Дальнем Востоке уже усыплена…»

Это страшное сообщение в одно мгновение облетело всю территорию Советского Союза. Всколыхнуло, взбудоражило народ, смерчем пронеслось с востока на запад и с севера на юг, содрогнуло древние Уральские горы, взволновало Каспийское море, гулким эхом отозвалось в седых горах Кавказа. Через бурлящие воды и камни-валуны, сквозь лесные чащобы и бесконечные льды, через горные вершины, снега и пески пролетала она — эта тревожная весть.

Из областей в районы, из городов в деревни, с заводов на шахты, через сердца тысяч и тысяч людей прошла эта тревожная весть.

Страшным по своей абсурдности смыслом была наполнена эта злая весть, которая оглушающим громом прогремела над 170-миллионным советским народом, встревожив каждого.

Вскипая гневом и яростью к врагу, выражая свою готовность дать немедленный отпор любому интервенту, люди выбегали из домов на улицы и площади. Всю ночь полыхали факелы, шли и шли люди. Вся земля на одной шестой части Планеты, казалось, стала похожа на растревоженный улей. За день в Советском Союзе горячей волной прокатилось двести тысяч митингов, как двести тысяч взрывов, слившихся в единую канонаду народного гнева, в единый патриотический порыв, в один грозный возглас: «Пусть только попробуют ступить на порог социалистического Отечества!..»

Со всех уголков Союза в Москву посылались телеграммы. Люди просили разрешения сию же минуту идти на врага. 170 миллионов голосов, выражая чаяния народа, воскликнули разом: «Да здравствует партия!»

В тот день сейсмические станции мира зарегистрировали во всех районах Советского Союза странные колебания, похожие на землетрясение. Кто мог знать, что возникли они от бушующего народного волнения, от возмущенного его голоса: «Мы не отдадим Родину врагу! Встанем на ее защиту! Все до одного!»

На острове Диксон в Арктике уже пятый день куролесит пурга. Пятый день не может из-за нее поднять в воздух свой самолет Герой Советского Союза Молоков. Услышав по радио страшную весть, он и вовсе потерял покой. Тут же направил в Москву телеграмму. Запросил разрешения на вылет. Всю ночь провел в напряженном ожидании. Ему разрешили. Рано утром он сидел уже за штурвалом. Пурга усилилась. Из кабины не разглядишь и носа самолета. Сплошная белая пелена. Лететь пришлось вслепую, споря с гудящей вьюгой. Самолет трясло и лихорадило, швыряло из стороны в сторону, как птицу, взлетевшую против сильного ветра. Самолет мог разбиться. Но Молоков не думал о смерти.

В Москву прилетело двести тысяч приверженцев науки. С одним только желанием, с одной лишь просьбой: быть там, быть у места событий — на Дальнем Востоке.

Весть об усыплении армии на Дальнем Востоке, весть об аппарате профессора Аве обошла весь мир. Буржуазные газеты трезвонили о том, что Советской власти пришел конец. Германский генерал направил хвалебную телеграмму адмиралу Арахи.

Но и рабочие, трудящиеся всего мира не сидели сложа руки. Защищая интересы Советского Союза, они собирались на митинги, отправляли телеграммы. Было много посланий и от японских рабочих, выражавших свою солидарность с Советским Союзом и уверенность в том, что они непременно разделаются с господством капиталистов. В нашей стране каждый человек имел в личном пользовании небольшой одноместный самолет. Он не имел крыльев, похож был на снаряд, развивал огромную скорость, мог взлетать вертикально и садиться в любой местности, даже на воду.