Танке

- Как бы вам это объяснить? У моего покойного отца было две страсти — футбол и ВДВ. Но у него была астма, поэтому двери туда ему были закрыты. Например, песня "Никто кроме нас" была написана мною ещё в тринадцать лет на его день рождения. В Братиславе, когда я ещё сидел на скамейке запасных, то обратил внимание на болельщика в голубом берете десантника. Он настолько был расстроен происходящим на поле! Он мне чем-то даже отца напомнил. Это был Владимир Геннадьевич. Вот я и забил этот решающий для нашей сборной гол прежде всего — для него. И на Турции он помог мне сосредоточиться на игре. Поэтому я его и на Мундиаль приглашаю. Владимир Геннадьевич, — смотрю прямо в камеру — я давал вам мой телефон, электронную почту, адрес. После первого января пожалуйста свяжитесь с мной и мы всё решим с визой, билетами и проживанием в Германии. Если сможете захватите вашего сала, которое ваша жена делает. Помните, вы привозили на базу? Закатанное в трёхлитровой банке? Очень вкусное!

Спрашивают меня и про то, как я сочиняю песни. Но я повторяю лишь то, что говорил Малахову. Добавляю, что три песни — "Вперёд Россия", "Никто кроме нас" и "Долго" подарены Рязанскому училищу, где работает наш талисман. И эти песни будут исполняться группой "Воздушная академия". Рассказываю, о песне для Евровидения, что я очень благодарен Пригожину. Говорю ему большое человеческое спасибо в камеру. С меня не треснет, а человеку приятно.

Затем Владимир Владимирович осторожно подводит меня к тому, что опубликовала "Экспресс-газета".

Но я лишь смеюсь — Хоть горшком назови, только в печь не сажай. Рассказываю отредактированную версию случившегося с моей сестрой. Познер участливо качает головой. — Даже собранные на похороны вашего отца деньги назад потребовал?

- Да, я сам удивился.

Что интересно, в Испании люди больше возмущались изнасилованием украинки и абортами. А в России, к сожалению, этим никого не удивишь.

Люди поражены, что подарки пришлось вернуть. Что поделать? Разный менталитет. Я хотел бы рассказать, что возмущён тем, что Мануэля Руза окрестили насильником. Ведь со слов его бывшей подружки, она встречалась с ним аж три года назад. Что же она молчала все эти три года? А где же презумпция невиновности? Где доказательства изнасилования? Но меня не поймут. Чёртова политкорректность.

Ведущий спрашивает о здоровье моей мамы. Рассказываю, как она потеряла сознание. Что я нанял сиделку, что приходит женщина, которая помогает ей по дому. Говорю о том, как я купил квартиру в соседнем подъезде.

- Поздравляю, Александр. Но вам же сейчас семнадцать лет. Как вы подписываете документы?

- У меня полная эмансипация. Покойный отец ещё постарался. И предупреждаю следующий вопрос. Испанского гражданства у меня нет. У меня резидентство с правом на работу. Это как штатовская гринкарта.

Мы разговариваем о моей любимой еде, тёщином соке, Камиле, Тимати, о моём образовании. Рассказываю про школу, про экзамен для поступления в государственные вузы — Selectividad.

- Александр, а можно уточнить? Первого сентября вам исполнилось семнадцать лет. Вы же не пошли в старшую школу. Разве вы могли сдать этот экзамен.

- В старшей школе в Испании дети учатся по желанию. Могут учится два или даже три года. Сам экзамен Selectividad нужен для поступления в государственный университет, а не частный. Сам экзамен на испанском языке. Я помню три дня подряд ходил на этот экзамен в начале июня. История Испании, математика, испанская литература, испанский и английский язык. Вот, например, моя сестра этот экзамен не сдаёт. Она идёт учится в частный университет, который идёт как ответвление валенсийского. А мама идёт в государственный Валенсийский. Она закончила МГУ и по баллам ей засчитали его как Selectividad.

- Очень запутанно, — качает головой мужчина.

- Для меня это легко. Для того, чтобы понять, нужно перестать сравнивать испанское образование с российским. Оно не хорошее, и не плохое. Просто совсем другая система.

- А можете ли вы рассказать, как Андрей Ещенко из "Химок" получил контракт с клубом "Валенсия". Вот признайтесь, как на духу, помогли ли вы ему?

Со смехом рассказываю, как я провёл друга в раздевалку. Как он понравился владельцу клуба и тренерскому штабу. Как Кике меня потом отругал и завершаю. — Больше такое провернуть не получится — охрану усилили.

Пусть думают, что хотят. Но это вполне в духе семнадцатилетнего подростка.

Спрашивают меня, в какой стране я бы хотел побывать?

- Знаете, Владимир Владимирович, я же кроме Москвы и Валенсии нигде не был. Как футболист, я был в Латвии, Дании, Германии, Нидерландах, Болгарии…

- Словакии, — помогает мне ведущий.

- Да, Словакии. Но, кроме аэропорта и стадиона, я там практически ничего не видел. Мне бы очень хотел поездить по России. У нас же такая красивая страна. Владимир Геннадьевич меня в Рязань приглашал, обязательно приеду. Я хотел бы Якутск посмотреть, и Казань, и сопки на Камчатке, и Калининград, и Байкал, и Владивосток… — говорю это с такой надеждой и тоской в голосе, что даже закостенелого циника Познера проняло.