Танки III Рейха. Том III

В результате всех стараний немцы получили хорошо вооруженный и бронированный, но крайне малоподвижный (если понятие «подвижность» тут вообще применимо) танк. Как следствие, изменились и взгляды на его возможное боевое применение. В 1942 году сверхтяжелая машина виделась германскому руководству исключительно как танк прорыва, некий аналог «К- вагена» времен Первой мировой войны, но на новом уровне. К 1944 году иначе чем чисто оборонительная машина, своего рода передвижной дот в системе укрепленных районов, этот танк не воспринимался.

Трудно сказать, во что бы все это вылилось, если бы немцы не прекратили работы по сверхтяжелым танкам. Установив на первый прототип башню, они к осени 1944 года имели бы два боеготовых «Мауса», к весне 1945 года — шесть-семь машин. К этому времени подоспела бы и пара Е-100.

Трофейный танк «Маус» на НИБТПолигоне в Кубинке. 1946 год.

Можно предположить, что опробовать новые танки в бою немцы попытались бы уже зимой 1944/45 года. Нетерпение Гитлера в подобных случаях известно. Достаточно вспомнить боевой дебют «тигров» под Ленинградом в 1942 году. Нечто подобное произошло бы, скажем, в январе 1945 года где-нибудь в Польше.

Как известно, 12 января 1945 года, в 12.30, передовые отряды корпусов 3-й гвардейской танковой армии начали движение в прорыв с Сандомирского плацдарма и спустя 1,5–2 часа обогнали пехоту. К 18.00 13 января 51-я гвардейская танковая бригада — передовой отряд 6-го гвардейского танкового корпуса — вышла к реке Нида в районе Собкува, переправила по льду батальон автоматчиков и захватила плацдарм на западном берегу. К исходу дня плацдарм был расширен в южном направлении. Приданные передовому отряду две саперные роты приступили к наводке моста.

Главные силы 6-го гвардейского танкового корпуса, двигаясь следом за передовым отрядом, были вынуждены неоднократно разворачиваться в боевой порядок и вступать в бой с противником. В районе между Хмельником и Влошовице колонна главных сил корпуса была атакована танками 17-й немецкой танковой дивизии. В боевых порядках этой дивизии двигалась «боевая группа особого назначения» (Sonderkampfgruppe) в составе двух сверхтяжелых танков «Маус» и шести «пантер». Перед ними была поставлена задача возглавить контрудар 24-го танкового корпуса и отбросить советские войска. Правда, сверхтяжелые танки могли двигаться только по дорогам и узким дамбам. Еще затемно танк 205/2, пытаясь объехать поврежденное штурмовое орудие, съехал одной гусеницей с дороги и безнадежно завяз в болотистом грунте. Танк 205/1 утром 14 января столкнулся с разведкой 53-й гвардейской танковой бригады и быстро расстрелял две «тридцатьчетверки». Вслед за этим под удар немецкой «особой группы» попали и основные силы бригады. Собственно, сам удар наносили «пантеры» и поддерживавшие их Pz.IV 17-й танковой дивизии. «Маус» же, медленно передвигаясь по дороге, «отстреливал» русские танки с большой дистанции, находясь вне пределов их действенного огня. Ситуация складывалась критическая — под угрозой срыва был весь график наступления 6-го гвардейского танкового корпуса.

Танк «Маус» на Базе хранения образцов бронетанковой техники в Кубинке. 1960-е годы.

Решением командира корпуса генерала В.А. Митрофанова навстречу противнику был выдвинут 57-й отдельный гвардейский тяжелый танковый полк. Тяжелым ИСам удалось несколько потеснить немецкие средние танки, но огневая дуэль с тяжелым немецким танком неизвестного типа оказалась безрезультатной. Более того — четыре ИС- 2 были подбиты. Тем временем немецкие боевые порядки были накрыты залпами корпусного артполка. Частокол разрывов 152-мм снарядов заставил противника начать отход. Тем более что фланг 17-й танковой дивизии начали охватывать подразделения 52-й гвардейской танковой бригады.