Танки на Москву

А в подвале дворца был налажен фронтовой быт. Здесь после боя отдыхали группы боевиков – отогревались и спали. Здесь медсестры перевязывали раненых. Здесь пожилые чеченки готовили еду – мясной плов и крепкий чай. Вдоль бетонных стен были сложены штабелями буханки хлеба и консервы, висели бараньи туши. Недостатка ни в продуктах, ни в оружии, ни в боеприпасах не было – Масхадов хорошо подготовился к обороне.

Особенным радушием здесь пользовались российские журналисты, правозащитники и либеральные депутаты Государственной думы. Каждый из них был пристроен к какому-либо делу. В одной из комнат журналисты беседовали с вице-президентом Зелимханом Яндарбиевым:

– Поймите: чеченское общество – это общество тейповое, родовое, в котором важны клановые и прочие интересы, – терпеливо объяснял он ситуацию. – Один клан за образование отвечает, другой – за милицию, третий – еще за что-то. В такой ситуации Дудаев – никто, всё решают эти кланы между собой и внутри себя. Поэтому нам нужна война с Россией, чтобы в пламени этой войны переплавить, разрушить родоплеменные отношения. После войны мы заключим мир, но к тому времени мы уже будем демократическим государством, где будут нужны и президент, и разделение властей. А сейчас президент не нужен – потому он отсутствует и здесь, в президентском дворце.

В другой комнате собрались правозащитники во главе с депутатом Государственной думы Сергеем Ковалёвым, срочно прибывшим в Грозный защитить чеченскую свободу и остановить кровопролитие. Правозащитники предложили дудаевцам услуги агитаторов. Комнату тут же оборудовали военными радиостанциями, и Сергей Ковалёв вышел в эфир на армейской волне:

– Солдаты, сдавайтесь! – бодрым голосом обратился он. – Это говорю я, правозащитник Сергей Ковалёв. Выходите из своих укрытий, и вас на машинах отвезут обратно. Солдаты, сдавайтесь!

Он говорил как завзятый пропагандист, прошедший профессиональную подготовку. В ответ услышал площадную брань: мол, доберемся и до вас, дудаевские твари! Обстановка действительно становилась все тревожней и тревожней. Наверху шла страшная стрельба. В подвале с потолка осыпалась штукатурка. Казалось, с минуты на минуту бой начнется и здесь, в подвале. В этом случае правозащитники решили выставить в качестве живого щита попа-расстригу Глеба Якунина. Картина представлялась такой: впереди в черной рясе с золотым крестом на пузе выступал бы поп-расстрига, а за ним с криками «Не стреляйте, свои!» семенили бы гуськом остальные депутаты Государственной думы – Лев Пономарёв, Анатолий Шабад, Виктор Шейнис, Виктор Курочкин. Эту идиллическую картину высмеял Сергей Ковалёв:

– Солдаты не просто войдут – они войдут с огнеметами, забросают гранатами. Кто будет разбираться, депутаты мы или боевики? Увы, такова наша участь!

Вскоре правозащитники покинули президентский дворец. Свою главную задачу – сагитировать российских военнослужащих сдаться в плен – они не выполнили, как ни старались. Напоследок их попросили передать Борису Ельцину послание Джохара Дудаева, в котором говорилось о бессмысленной гибели тысяч солдат и предлагалось немедленно остановить боевые действия, вывести войска и начать переговоры. Но надежды на утвердительный ответ не было никакой.

Письмо товарищу

Начальник обороны президентского дворца Аслан Масхадов тоже решил послать письмо. Только оно адресовалось не президенту России, а боевому товарищу, с которым когда-то служил в советской армии: «Здравствуй, Василий Иванович! Бесконечно благодарен, что вспомнил обо мне. Пойми: в это страшное время для меня очень важно знать мнение моих однополчан. Не знаю, кто виноват в этой трагедии, но скажу со всей ответственностью, что нет здесь моей вины. Когда вошла в мою маленькую республику огромная армия России, сметая все на своем пути, я знал, что трудно будет устоять против этой громады с кучкой храбрецов, но поступить по-другому я не мог. С первого дня штурма Грозного я выходил на связь с генералами, предлагал им взять на себя ответственность – остановить эту бойню. Они на это не пошли. Они предложили мне поднять белый флаг над президентским дворцом. И тогда я послал их к черту. Я сражаюсь с Россией, но никогда не теряю достоинства».

Закончив писать, Масхадов свернул листок вчетверо. В это мгновение страшный удар потряс дворец – огромная авиационная бомба пронзила многоэтажное здание и, зацепившись за потолок подвала, повисла в нескольких метрах от Масхадова. Полковник спокойно стряхнул пыль с письма и положил его в нагрудный карман.

Белый флаг над президентским дворцом никогда не был поднят. Аслан Масхадов оборонял его до конца и покинул последним – с оружием в руках. Это произошло 19 января 1995 года.

Кавказские пленники

Подвал президентского дворца был переполнен пленными солдатами. Многие из них были ранены и попали сюда в беспомощном состоянии. Только предателей и перебежчиков здесь не было. На призыв правозащитника Сергея Ковалёва сдаваться в плен не откликнулся никто.