Танки решают все!

Узнав об измене Ханштайна и прорыве русских танков, бригадефюрер Монке выдвинул тяжелую танковую роту в рощу, лежавшую на вероятном маршруте противника. Незадолго до полудня командир роты гауптштурмфюрер Михаэль Виттман, стоя на башне своего «тигра», увидел на дороге облако пыли. В голове вражеской колонны шли бронетранспортеры, за ними, отставая на километр, спешили тяжелые русские танки. С этими машинами танкисты «Лейбштандарте» уже имели дело под Минском и возле озера Балатон. Во встречном бою «сталинские мамонты» были практически равны «тиграм», но теперь они подставили борт, а по скорострельности немецкие танки имели почти двойное превосходство.

Стоявший рядом наводчик обершарфюрер Балтазар Волль по прозвищу «Бобби», также получивший Рыцарский крест из рук предательски убитого фюрера, злобно прорычал:

— Они ведут себя так, словно уже выиграли войну.

— Сейчас мы покажем большевикам, что они ошибаются, — флегматично ответил Виттман.

По его приказу замаскированные зелеными ветками «тигры» медленно проползли между деревьями к восточной границе рощи. Русские машины двигались совсем близко, на расстоянии каких-нибудь 500–600 метров. Пропустив колесные и гусеничные броневики разведчиков, Виттман приказал открыть огонь по танкам. Как всегда бывает, далеко не каждый снаряд попадал в цель, но ИСы загорались один за другим. К моменту, когда неприятельские командиры поняли, что происходит, и начали отвечать, было подбито не меньше десятка ИСов, причем шесть горели, а один даже взорвался.

Большевики поспешно разворачивали свои машины в сторону рощи, подставляя под выстрелы толстую лобовую броню, впрочем, с такой короткой дистанции немецкие снаряды поражали «мамонты» и в лоб. Ответный огонь русских получался не слишком эффективным — вражеским наводчикам непросто было разглядеть «тигры» среди деревьев.

После пятиминутной перестрелки, когда пламя охватило одиннадцатый ИС и был поврежден первый «тигр», русский командир догадался отвести свои машины, чтобы укрыться за корпусами подбитых танков. Одновременно полтора десятка танков ИС-2, замыкавших колонну и не попавших под обстрел, сошли с дороги и на большой скорости ринулись на западную оконечность рощи. Виттман немедленно бросил навстречу противнику взвод оберштурмфюрера Гердера. При этом было понятно, что Гердер опоздает — обоим подразделениям предстояло пройти около километра, но русские двигались по ровному полю втрое быстрее, чем «тигры», которые едва обгоняли улиток, маневрируя между деревьями.

Теперь бой шел примерно на равных, и начало сказываться численное преимущество большевиков. Оставив три танка на месте и предупредив командира взвода, чтобы почаще менял позиции, гауптштурмфюрер во главе отряда из четырех «тигров» совершил короткий марш-маневр к северу и, вырвавшись на полной скорости из рощи, устремился к дороге, наваливаясь на голову русской колонны, которая сейчас превратилась в правый фланг. По его подсчетам, вражеская часть состояла примерно из 40–50 машин, из них 15 были подбиты, примерно столько же завязли в роще, то есть ему противостояло 10, от силы 20 сильно растянутых по фронту ИСов. Виттман не сомневался, что сумеет расправиться с ними, прогулявшись стальными граблями вдоль дороги, а потом вернется в рощу и покончит с остальными. К тому же со стороны Цоллербаха подтягивался батальон «пантер», за которыми бежали группы гренадеров.

Виттману повезло, что майор Шовкунов не вполне соответствовал должности командира полка. Однако танкистом он был от бога, и мало кто в Красной Армии мог бы тягаться с ним по части стрельбы из пушки Д-25.

Танк Шовкунова был поврежден на третьей минуте боя. Вражеский снаряд не пробил лобовую броню башни, но удар болванки вызвал облако вторичных осколков, поразивших командира, наводчика и заряжающего. Шипя от боли в многочисленных мелких ранках, майор уложил на пол тяжело раненного наводчика, сам навел орудие и нажал электроспуск. Устройство не сработало — видимо, было повреждено. Подкорректировав прицел, Шовкунов вдавил сапогом педаль механического спуска…

Первый же русский танк — во время движения он был головным — неожиданно метко влепил тяжелый снаряд в машину штурмшарфюрера Вилли Флаха. Выстрелить второй раз русскому не позволили — три «тигра» расстреляли «мамонт». В следующую секунду страшный удар потряс танк Виттмана. Огромный снаряд проломил борт «тигра» и разорвался внутри башни, после чего сдетонировали боеприпасы. Обломки покореженного металла и горящей органики раскидало в радиусе стометровки, и только ходовая часть, подобно курице с неловко отрубленной головой, проползла несколько метров, прежде чем остановиться навсегда.

Противник засел в роще, — в этом Алексей не сомневался. Атаковать с фронта укрытые за деревьями танки не имело смысла — немцы, как в тире, перестреляют наступающие по ровному полю машины.

— Обхожу с севера, — объявил он по радио. — Омск, ударь слева. Сосна, продолжай движение, поддержишь Березу.