Танки в плен не сдаются

— Не-е, друг говорил, что всякая ползучая гадость боится барана, потому как он жрет все, что попадается с травой, не разбирая, вместе со скорпионами и прочими фалангами. Бывает, и змею пополам перекусит.

— Почему ты такой наивный, Миша?

— С чего наивный-то, товарищ капитан? Что, друг тоже посмеялся надо мной?

— Скорее, ты просто не понял его объяснения. Но ладно, если веришь в эти штуки, то пусть лежит веревка. Она не мешает. Да, сигнал об опасности — камень в борт. Это на случай, если я закемарю. Понял?

— Понял. Один вопрос можно?

— Давай, — разрешил Иволгин, доставая пачку сигарет.

— Следующим на пост заступаю я?

— Ну не я же.

— Понятно. А как ночью вести наблюдение будем?

— Ночью слышно хорошо. Если и появятся какие-то посторонние личности, то они будут с фонарями или факелами.

— А если с приборами ночного видения?

— Заметим. Все, не болтай. Надоело уже всякий треп слушать.

Тут сигналом вызова сработала бортовая радиостанция. Через открытые люки это было хорошо слышно.

Иволгин чертыхнулся и заявил:

— И кому это приспичило? Твою мать, я же не доложил о выходе в заданный район! А все из-за вашей с Ивасюком болтовни. — Капитан запрыгнул в люк, на свое место, подключил шлемофон и сказал: — Волна слушает!

— Это Барс! У вас все в порядке?

— Да, вышли в заданный район, нашли место стоянки. Хотел связаться, вы опередили.

— Вы точно в заданном районе?

— Если ваша карта не врет, то да.

— План эвакуации остается прежним.

— Принял.

— Станция РЭБ вновь перехватила переговоры на плато. Будьте внимательней.

— Да, Барс.

— Прошу выходить на связь через каждые два часа.

— Это опрометчиво. Если у вас есть возможность перехватывать переговоры, то она может быть и у боевиков.

— Предлагаете связь по необходимости?

— Да.

— Хорошо.

— Как начет прикрытия с воздуха или, по крайней мере, облета района, в котором мы находимся?

— Ваша авиация занята. Я запросил нашу. Обещали помочь, но у нас, сами понимаете, возможности совсем не те, что на базе.

— Я все понял. Причин для беспокойства пока нет. Что у реки?

— Ничего. Как ни странно, наши наблюдатели не видят боевиков. Не замечают их и дополнительные подразделения прикрытия, высланные к месту переправы. Такое ощущение, что боевики ушли, но вот куда?

— Часть из Мустана подошла?

— Да.

— Понял, ждем спецподразделение.

— До связи.

— До связи. — Иволгин переключил радиостанцию на прием, выбрался из танка и сказал: — Вот и поговорили.

— Что новенького? — спросил механик-водитель.

— Как ни странно, на берегу духов нет. Не замечены они и у места нашей переправы.

— Не идиоты же они полные, чтобы рисоваться перед противником.

— Скорей всего, так оно и есть. Духи встали на удалении, где-нибудь в балке, а вперед выслали разведку. Та замаскировалась и смотрит за переправой.

— С каждым часом боевики все больше убеждаются в том, что мы ушли не к переправе, а в глубину их территории, — добавил механик-водитель. — Они могут сообразить, что наш танк встал в Харте.

Иволгин достал карту, развернул ее и сказал.

— Харта, между прочим, не самое подходящее место для отстоя. В разрушенном селении Мадрат было бы безопаснее.

— Духи могут посмотреть и там, и там.

Иволгин пожал плечами и произнес:

— Да, конечно. Но и мы кое-что сможем сделать при приближении духов. Не думаю, что они будут в восторге от встречи с нами.

— А может, главарь духов понимает это? Он просто включил дурачка, имитирует поиски и надеется на то, что не налетит на танк?

— Черт его знает, на что надеется главарь. Но тот факт, что нас ищут, сомнению не подлежит.

Механик пододвинулся ближе к Иволгину и спросил:

— А скажи, командир, на хрена мы сдались им? Для духов важно, чтобы правительственные войска не перекрыли снабжение Байара. Отряд, который шел на уничтожение переправы, разбит. Мы остались одни и ушли. За каким чертом духам гоняться за нами, рискуя заиметь крупные неприятности и понести ненужные потери?

— Танк, Миша.

Буренко посмотрел на командира.

— А что танк? Неужто у духов их нет?

— Есть, но не «Т-90».

— Семьдесят вторые есть. Тоже хорошие, мощные машины.

— Но «Т-90» лучше, надежнее. Возможно, что танк нужен им для провокации.

— Какой провокации?

— Ну, скажем, выставят они на башне российский флаг, подведут танк с пехотой, переодетой в сирийскую форму, к какому-нибудь мирному селению и откроют огонь. Прикидываешь, что может наделать «Т-90»? Он запросто сотрет эту деревню с лица земли. Духи все это запишут на камеры и выложат в западные СМИ. Вот как, мол, воюет сирийская армия, поддерживаемая русскими.

— Твою мать!.. Об этом я не подумал.

— Не исключено, что нас хотят банально взять в плен и выставить на обмен, — продолжил Иволгин.

— За бабки?

— Могут за бабки. Или духи потребуют отвести части дивизии от Байара. Снабжение у них налажено, но оно явно недостаточное для долгой обороны. Они несут серьезные потери. Только нам, Миша, если попадем в плен, ни при каком раскладе не жить. Не отпустят нас духи даже в том случае, если все их условия будут выполнены.

Механик-водитель вздохнул и заявил: