Танки вел Алексеев

Недолго пришлось Алексееву быть в Перми. В конце 1940 года его послали в Москву на курсы усовершенствования высшего командного состава. А потом новое назначение на Кавказ. Но усилия, затраченные полковником Алексеевым на подготовку пермской дивизии, сказались в первые же дни войны. Уже 27 июня 1941 года 112-я стрелковая дивизия насмерть встала перед фашистскими ордами под Краславой, проявив мужество и стойкость.

За Кавказом

(Первое письмо В. К. Шанина)

Вы просите меня рассказать о Василии Михайловиче Алексееве. Да, я отлично помню его. Благодарен за выучку, многим обязан этому мужественному и внимательному человеку.

Василий Михайлович прибыл к нам в Закавказье в мае сорок первого года командовать 6-й танковой дивизией.

Штаб дивизии стоял в одном из городов Армянской ССР. Я был лейтенантом и занимал должность помощника начальника разведывательного отдела штаба дивизии. Обстановка в то время была напряженной, все мы чувствовали приближение войны. Дивизию только что сформировали и полностью укомплектовали личным составом, техникой и вооружением. Правда, танки были получены старые: Т-26 и ХТ-133. Громоздкий организм дивизии надо было «сколотить», отработать управление и подготовить к боям. С прибытием Василия Михайловича началась упорная боевая учеба в частях дивизии и напряженная работа штаба.

В разведывательном отделе я вел карту обстановки на границах с Турцией и Ираном. На второй день после прибытия Василий Михайлович потребовал доложить обстановку на этих границах. Меня вызвали к командиру дивизии. В кабинете были начальник штаба полковник К. С. Липатов и полковой комиссар А. В. Новиков. Будучи тогда еще очень молодым и неопытным, я заволновался и стал докладывать нечетко, путано. Помню, Василий Михайлович подошел ко мне, положил на плечо руку и спросил: «Как тебя звать?» Я ответил: «Виктор». Он сказал: «Витя, ты не торопись и не волнуйся. Пойди успокойся, потом придешь и доложишь мне все подробно».

С горящим лицом я вышел из кабинета, забыв все документы. Василий Михайлович уже в коридоре догнал меня и сказал: «Витя, возьми документы, хорошенько продумай доклад и приходи ко мне без вызова».

Такое отеческое обращение вселило в меня уверенность. Через несколько часов я доложил командиру дивизии все, что требовалось, и он остался доволен. Василий Михайлович дал мне указание внимательно следить за обстановкой на границе и постоянно докладывать о всех изменениях.

На проводимые в частях учения Алексеев брал меня с собой, и я к нему очень привык. Мне нравились его требовательность, справедливость, простота. Василий Михайлович называл меня по имени — Витя. Мне казалось, что он относится ко мне, как к сыну, по-отечески. И я полюбил его не только как командира, но и как отца…»

Гроза разразилась

Полковник Алексеев проснулся от энергичного стука. Быстро оделся, открыл дверь. Перед ним стоял встревоженный лейтенант.

— Извините, товарищ полковник, радиограмма, — сказал он и протянул лист бумаги.

— Что такое? — машинально проговорил Алексеев и прочитал текст: «Сегодня германские войска перешли границу Советского Союза. Немедленно привести в боевую готовность части дивизии. Об исполнении доложить».

Как-то не сразу схватил он смысл прочитанного. Пробежал глазами еще раз: «Германские войска перешли границу Советского Союза…»

— Что же это, товарищ полковник? — Лейтенант с тревогой смотрел в лицо Алексееву.

— Это… это — война! — Ни один мускул не дрогнул на лице командира дивизии, и только голос, ставший вдруг хриплым и приглушенным, выдал его волнение.

— Идите, лейтенант, будут радиограммы, прошу немедленно докладывать.

Привычным движением одернув гимнастерку, полковник закрыл двери комнаты в здании штаба, где он жил с того дня, как прибыл на Кавказ. «Видно, квартира в этом городе уже не понадобится», — мелькнула мысль.

Алексеев быстро прошел в комнату дежурного командира по штабу дивизии.

— Товарищ капитан, объявляется боевая тревога. Сообщите всем частям дивизии. Командиров и комиссаров вызвать ко мне. Выполняйте!

Какая-то незримая тяжесть легла на плечи. Мысли перебивали одна другую: «Что предстоит дивизии? Немедленная погрузка в эшелоны? А как поведет себя Турция, ведь только четыре дня назад она заключила договор о дружбе с Германией? Может быть, надо занять рубежи обороны на границе? Нет, необходимо прежде всего связаться со штабом армии, уточнить задачи».

Один за другим появляются в штабе командиры. Звонят из частей.

— Что случилось, Василий Михайлович? — с тревогой спрашивает, входя в комнату, начальник штаба полковник Липатов, человек обычно спокойный и выдержанный. Но тут интуиция подсказывает ему, что тревога, да еще в воскресный день, неспроста, произошло что-то серьезное.

Под пристальным взглядом Алексеева собравшиеся быстро успокаиваются и замолкают. В наступившей тишине необычно напряженно звучит голос Алексеева, читающего текст только что полученной радиограммы…

— Это, товарищи, война! — В словах полковника, заметнее, чем всегда, слышится уральское ударение на «о».