Танкист-3

После этого, Виктор навестил строевую часть, где завизировал свое ознакомление с приказом о присвоении ему офицерского звания. А заодно получил свои кресты. Он конечно не может афишировать свою принадлежность к ДБР и армии вообще. Но имел полное право носить заслуженные им награды. Иное дело, что об обстоятельствах награждения распространяться не рекомендовалось.

Виктора так и подмывало заглянуть к подругам в общежитие. Но он сдержался. Мало того, все время оглядывался, чтобы случайно не столкнуться и с Анной Федоровной. Городская управа буквально через дорогу. Нет, он их непременно навестит, но ему хотелось произвести впечатление, представ перед ними в парадном мундире и произведя должное впечатление.

Ребячество? Да наплевать!

Поэтому, едва покончив с делами, и дабы избежать случайностей, Виктор направился прямиком в гостиницу, где и просидел до утра. Потом примерка. И дабы вновь не мелькать, он оккупировал кресло в уголке ателье, вооружившись заранее припасенной книгой.

Он по прежнему зачитывался художественной литературой. Правда теперь от юношеской восторженности не осталось и следа. В восприятии предложенного автором мира добавилась изрядная доля здорового цинизма. Был даже момент, когда Виктор едва не отмахнулся от книг, утративших для него романтический ореол. Уж больно сильно его приложила по голове окружающая действительность.

Однако, именно шанхайские бои заставили его вновь взяться за чтение. Ему банально хотелось отвлечься от тягот войны. Большинство предпочитало спиртное, помогавшее им на время забыться, и сбросить накопившееся нервное напряжение. Виктор же взял в руки книгу. Просто теперь он воспринимал повествование как сказку. И, да, в этой связи, он теперь предпочитал не приключенческие романы, а любовные. Кто бы мог подумать!

Правда, сейчас у него в руках был не роман, а самоучитель по испанскому языку. А перед ним, лежала тетрадка, в которую он скрупулезно записывал все свои новые познания. И это он! Неисправимый троечник по английскому! А ведь кроме него он успел изучить китайский, и японский. Причем, на первом говорил свободно, и даже без акцента, с правильным шанхайским выговором.

С испанским дело спорилось. Словарный запас рос как на дрожжах. Что ни говори, а «Лингвистика» четвертой ступени подобна магии. Но сейчас он только набивает необходимую базу, дабы окунуться в языковую среду. Как только это произойдет, то уже через пару недель, он будет общаться практически без затруднений, а месяц спустя, так и вовсе свободно. Год, и он овладеет им в совершенстве. Причем, по желанию сможет использовать различные диалекты…

— Здравствуй, Аксинья, — одарив горничную Аршиновых широкой улыбкой, поздоровался он.

Воскресный обед, традиционно проходил в кругу семьи. Роман непременно присутствовал на нем, как могли быть и приглашенные. Так что, Виктор не без основания полагал, что из ателье пришел прямо к столу.

— Виктор Антипович, — всплеснула руками, статная моложавая женщина. — Эк-кий вы красавиц. Сбросить бы мне годков эдак двадцать, — покачав головой, и откровенно любуясь молодым человеком, произнесла она.

— Не скромничай, Аксинья, ты красавица каких мало. Молодые пигалицы перед тобой лишь бледное подобие женщины. Просто зачем тебе нужен такой оболтус, — безнадежно махнул на себя рукой Виктор.

Между прочим, не сильно покривил душой. Женщина и впрямь была в самом соку. Если прежде она и казалась ему слишком… Взрослой. То теперь, он видел в ней то, на что прежде не обращал внимания. И близость с ней им уже не воспринималось как нечто несуразное. Иное дело, что за черту дозволенного не заступит, хотя бы потому что и к ней и обитателям этой квартиры он со всем уважением и сыновьим почтением.

Но отчего бы не сделать женщине приятное. Вон как зарделась от удовольствия. Махнула на него рукой, как на малолетнего шалунишку, приняла шапку, шинель, и проводила в столовую.

Как и предполагал Виктор, все семейство было в сборе. В смысле, без Данилы, конечно же, который все еще был в Испании. Хорошо хоть не было посторонних. А то, как-то нехорошо могло получиться.

Глава семейства, откинулся на высокую спинку стула, отложив ложку, уперся руками в стол. Роман, смотрел на друга широко открытыми глазами. Анна Федоровна поднялась, и прослезившись, сначала прижала его к своей обширной груди, а потом расцеловала как родного.

— Витюша, слава тебе господи, жив и невредим, — произнесла она, с всхлипом, и тут же потянулась за платочком.

— Эк-кий молодец, — покачал головой, Глеб Данилович. — Отправляли с двумя крестами, а вернулся с полным бантом, да еще и в чине поручика. Учись, оболтус, — это уже к Ромке.

Бросил на стол салфетку, поднялся, и крепко пожал руку.

— С возвращением, сынок.

— Витя… Нет слов, — также поднявшись, и разведя руки, произнес Ромка, после чего они обнялись.