Танкист 3. Прорыватель.

Наконец и вторая бочка слита в баки, после чего закрыв горловины баков и самой бочки, мы вернули её в кузов грузовичка. Дальше взяли масло и стали заливать в нужную горловину. Тут унтер следил, и время от времени проверял щупом. А я, пока мы занимались работами, всё думал, что же делать. Никакой идеи не возникло, ну кроме того что верхний люк и люк стрелка-радиста были открыты. Запрыгнуть внутрь, запереться и угнать танк, вот какая мысль была. Только не дадут нам этого сделать. Ладно я, миг и в танке. Опыт дело такое. Мальцев возможно тоже, я не знаю о нём ничего. А вот третий наш спутник, был пока не понятен. В общем, пока возможности чего сделать для освобождения не было. Закончив со всеми приготовлениями, мы вернули канистры на место, и водитель отогнал машину в сторону. Он её даже наверх поднял, оставив на дороге и спустился вниз, с интересом наблюдая что будет дальше. Унтер, закрыв люки, вытирал руки тряпкой, и убрав её в карман, полез было на башню, как из кустов раздался залп. Чёрт, он даже для меня был неожиданным, я не заметил, чтобы кто-то к нам подкрадывался.

Мы синхронно упали там где стояли, и если остальные остались лежать, то я, активно шевеля конечностями, пополз к танку. Дело в том, что в залпе участвовало всего три винтовки. Ударили те в разнобой, жидкий залп, подчитать было не трудно. Видимо цели выбраны были сразу, так как схватившись за живот, на корму с башни упал унтер, упал наш охранник и вскрикнув, схватился за руку один из тройки немцев что в стороне стояли. Водитель безоружен, этот раздолбай снова винтовку в машине оставил, вот у двух других были карабины, с помощью которых те и палили по кустам. Я же, скользнув в воду ручья и загребая её, уже ушёл с линии прицеливания немцев, из кустов продолжали редко стрелять, видать с патронами беда, так добравшись до танка, я взобрался на корму, тут раненый унтер почти достал «Парабеллум», но я у него отобрал оружие, сил у того сопротивляясь не было, и приведя пистолет к бою, осторожно выглянув из-за башни, водитель оказывается стрелял из винтовки раненого товарища, и прицелившись, попал ему точно в голову. Что тут, метров тридцать, потом выпустил весь магазин по остальным, раненому и второму. Эти тоже готовы.

Достав запасной магазин, я перезарядил оружие, и скомандовал Мальцеву:

— Сержант, беги к убитым немцам, разоружи их. Вооружи напарника и пусть стоит наверху прикрывает нас. Потом в «полуторке» винтовка наша должна быть, «СВТ», забери её. Её мне.

Сам я, наклонившись и расстегнув ремень, вырвал из-под тела унтера, и сунув пистолет в кобуру, положил её на башню. Это не мой трофей, чужое не беру, а вот «СВТ» и два карабина, это уже моё честно заработанное. Кстати, проведя по карманам унтера нашёл ещё один запанной магазин, что забрал и положил поверх кобуры. Больше ничего не брыл, не моё, не я немца убил. Документы тоже забрал после чего сбросил тело в воду. Нечего кровью корму пачкать. Прихватив оружие, и загребая воду сапогами, по мелководью выйдя на берег, я посмотрел на трёх грязных заросших бойцов в шинелях, что вышли к нам. И протянув им кобуру, сказал:

— Чей трофей? — молчание было моему вопросу, тогда я спросил. — Кто в унтера стрелял?

— Я, товарищ младший лейтенант, — ответил один из бойцов, невысокий лет двадцати на вид, с щетиной, усталым и голодным видом.

— Держи. От трофеев отказываться нельзя, а ты его честно заработал.

— Спасибо, — явно растерялся тот, принимая оружие. Ничего, почти пустой сидор за спиной, есть куда убрать.

— Да это не ты спасибо говорить должен, а я. Спасли нас от плена, молодцы. Спасибо вам, — обняв того, сказал я. После чего пожал руки двум других.

Тут я вспомнил о документах, и выругавшись, достал их из-за голенища и стал дуть, отряхивая и открывая, а потом осмотрев, протянул с облегчением:

— Не намокли, просто отсырели слегка.

Тут подбежал Мальцев с винтовкой и ремнём водителя, у него на плече уже висел карабин одного из рядовых. То есть, он принёс мне «СВТ» с подсумками. Я сразу застегнул ремень, согнав складки назад, а винтовку, проверив, повесил на плечо. Кстати, положенного штыка к ней не было, это слега опечалило, а так радость от освобождения переполняла.

— Товарищ командир, а почему у вас документы в сапоге? — вдруг спросил один из красноармейцев, что нас спасли, с таким серьёзным лицом. Уверен, он остальными и командует, типаж подходящий.

— Когда танк мой загорелся, и механик-водитель повёл его на таран, я убрал документы за голенище на всякий случай. Я же коммунист, а немцы нас сразу расстреливают. Не то чтобы я был уверен, что в плен попаду, просто перестраховался. И ведь попал, три грузовика раздавили, а на четвёртый машине, бронетранспортёр был, перевернулись. Меня из машины через люк выкинуло. Побили хорошо. А из всего экипажа я один выжил.

— Товарищ младший лейтенант, а почему у вас красные петлицы и общевойсковое эмблемы? — влез в наш разговор Мальцев.