Танкист 3. Прорыватель.

Тот сбегав к нужному дому, вскоре вернулся, и устроившись на сиденье машины, видимо, чтобы не увели, уснул, а я вернулся в штаб. Всё же в одном комбезе было холодно. Тут рядом у немцев прачечная была, там уже мне постирали форму и выжали её, и сейчас на специальной сушке, машина такая, сушили её. Будет готова, вернут. Не успели. Лапин уже связался с Москвой и там отменили рейс, добраться приказали землёй, тем более дорогу уже открыли и сюда пошли колонны с припасами, пополнением и всем необходимым. В данный момент по берегу Днепра в обе стороны начинается возводится оборона, обе дивизии, вернее то что от них осталось, занимали там позиции. Это да, первая колонна подошла при мне, когда темнело. Именно шум их прибытия и привлёк мой внимание пока Бабочкин бегал предупреждать Татьяну. Я решил забрать её с собой. Однако, когда Лапин сообщил что мы выезжаем, сам он «полуторку» брал с полным баком и водителем, особо не возражая против моей легковушки, а узнав о беженцах, убежал обратно в штаб, и вскоре вернулся с интендантом, тот возвращался к железнодорожной станции, раненых повезёт, и отвезёт их. В кузовах мест нет, по кабинам рассадит. Тем более колонна под охраной броневика и зенитки шла. Ночь, проскочат. Всё бороды и мосты под охраной наших войск. Так и решили, Татьяна была согласна. Мы простились, и та ушла в сторону колонны, уведя всех своих, они только через час выезжают, ещё разгружаются, а мы погрузились в машины, оба бойца, что всё так со мной и ходили, сели сзади, винтовку я поставил у дверцы наискосок, ранец в багажник закинул, и запустив двигатель тронулся следом за «полуторкой», что неторопливо катила впереди, светя единственной тусклой фарой габарита. У меня тоже защита стояла на фарах.

Бабочкин спал на соседнем сиденье, свернувшись и накрывшись своей шинелью. Поглядывая на него, я управлял машиной. Один боец сзади тоже спал, второй бдел. Сам я был одет нормально, мне всё же успели вернуть постиранную форму, сухая уже. Так что я снова оделся, комбез сверху, шлемофон, он грел лучше чем пилотка, так что хоть и холодало, но в этой одежде терпимо. Тем более я закрыл окна, и включил печку, вот и тепло пошло. Бойца сзади совсем разморило и тот клевал носом. Я же размышлял, не забывая контролировать дорогу и машину. Час подождать и можно с колонной доехать до станции. Тут меньше двухсот километров было. Но нет, Лапин решил двигаться в одиночку. Это что, глупость или самомнение? Слишком велик риск нарваться, на мой взгляд. Тут немцев недобитых изрядно. Если командир у десантников не дурак, в той неразберихе что была в селе после захвата, можно послать сюда солдат в нашей форме, и покрутившись у штаба тот сможет узнать, когда мы выезжаем. Не проблема. Перехватить тоже. Дорога тут до перекрёстка одна. Я бы лично всё так и сделал.

До перекрёстка мы доехали благополучно, и тут я узнал почему Лапин так в наглую решил ехать. А тут ещё одна колонна проходила, тоже с ранеными. Видимо узнав, что эта выдвигается раньше, решил нагнать её и вот успел. Мы включились в колонну, я двигался замыкающим, и так ехали. А у меня чуечка разыгралась, вещун просто орал, ещё немного вот-вот и всё, эта тишина, нарушаемая рёвом моторов, будет нарушена. Поэтому протянув руку, я встряхнул Бабочкина на плечо. То задёргался и сонно посмотрел на меня непонимающим взглядом, а я сказал:

— Готовься к бою. У меня вещун разыгрался. Вот-вот влипнем.

Тот без слов сел нормально, и подтянув карабин, стал проверить его и часть патронов в обоймах сунул в карман шинели, чтобы доставать быстро можно было, потом развязал горловину сидора, тот у него в ногах был, и стал снаряжать три гранаты «Ф-1». И всё молча, тот о моём вещуне знал просто отлично, и никаких сомнений не было, раз сказал, значит точно бой будет. А вот боец что сидел сзади, у них фамилии были Гарин и Ганин, как близнецы, хотя совсем и не похожи, спросил:

— Товарищ командир, вы что серьёзно?

— Он никогда не ошибался, — чуть повернувшись, сказал Бабочкин. — Всегда угадывал. Вещун у него великая вещь. Нас поэтому немцы и поймать не могли. И из Берлина поэтому мы сбежали.

— А вы, товарищ сержант, тоже были там? — заинтересовался тот, и стал будить напарника, после чего они тоже стали проверять оружие и готовится.

— Я подписку о неразглашении давал, — недовольно пробурчал тот. — А такое шикарное фото было, я стоял в форме сержанта госбезопасности, а сзади немцы маршируют. Всё засекретили.

Едва мы успели подготовиться, как горизонт взорвался вспышками выстрелов орудий, и вокруг колонны появились разрывы снарядов, а откуда-то вблизи били пулемёты, и другая легкая стрелковка.

— Танки! — закричал я. — Не стрелять. Не выдавать себя! Уходим в темноту на скорости.