Танкист-3 (СИ)

— Это когда ваш взвод противостоял японскому полку, при поддержке танков? — явно принимая объяснение, поинтересовался Остроухов.

— И авиации, — кивнув, подтвердил Виктор.

— Вы говорите, он считает. А сами вы так не думаете?

— У янки нет того упорства, что присуще самураям. Японцы готовы наступать по телам павших товарищей. Чего и близко нет у американцев. А еще, они не чокнутые на всю голову, и попади к ним мое тело, маловероятно, что станут добивать меня после возрождения.

— Я слышал, что самураи допускали истязания пленных, после возрождения.

— А я это видел своими глазами. Так что, при всей схожести ситуации, она серьезно отличается.

— Ясно. Ну что же, идите, Виктор Антипович. Отделение стрелков уже в расположении вашего взвода. И… Удачи вам, — протягивая руку, пожелал капитан.

— Спасибо, Ростислав Федорович, — отвечая на рукопожатие, поблагодарил Нестеров.

Вернувшись в расположение взвода, он застал там пополнение в виде отделения стрелков из никарагуанцев, под командованием русского унтера. Одежда разномастная, сильно поношенная, без ярких красок, так любимых местными. Но не рванье. Вместо привычных шляп с широкими полями, панамы, на подобии тех, что носят здесь дэвээровцы. Что куда удобнее, и не так демаскирует.

Но главное даже не это. Виктор отчетливо сознавал, что вот эти сандинисты настоящие солдаты. Вроде все те же полные задора и огня местные, у которых вечно в глазах плещутся бесята. Но в то же время, собранные, оружие держат не то, что привычно, а непринужденно, так, словно оно часть их самих, и без него им неуютно.

Едва Виктор приблизился, как унтер скомандовал построение. Хм. И со строевой у них все в полном порядке. Парни быстро разобрались, построившись в одну шеренгу. Считанные секунды, и скомандовав смирно, унтер уже печатает шаг навстречу Нестерову. Тот хотел было отмахнуться, и скомкать ритуал. Но встретился взглядом с командиром отделения, и понял, что лучше не пренебрегать.

Мужик, а на вид этому крепышу лет сорок, дело свое знает туго, и к армии у него отношение более чем серьезное. Он как раз из тех, кто в чинах высот не достиг, но иной жизни, кроме армии, не знает.

— Товарищ поручик, третье отделение, первого взвода, второй роты, третьего батальона, первого полка освободительной армии Никарагуа, прибыл в ваше распоряжение. Командир отделения, старший унтер-офицер Овечкин.

Поворот на сорок пять градусов вправо, три шага, и разворот, уже за левым плечом Виктора. Рука все так же у обреза панамы.

— Здравствуйте, братцы! — поздоровался Виктор, так, словно был на плацу.

— Здравия желаем, господин поручик, — дружно гаркнуло отделение.

Орлы! М-мать! А вот своим он покажет еще где раки зимуют. И давящему лыбу экипажу «бардака» в первую очередь. Слава богу, ему теперь не нужно этим заниматься самостоятельно. Вот только пусть выдастся первая же передышка. Даже если отзовут Овечкина. Он его персонально попросит. Со всем уважением.

— Вольно! — скомандовал Виктор.

— Вольно! — продублировал старший унтер.

После чего Виктор прошел вдоль строя. Не красуясь, а всматриваясь в их Суть. И недаром. Сам Овечкин пустыш. Но все бойцы прошли инициацию, и умения подняты на максимум. Где и как унтер находил характерников, партизаня по лесам? Или уже отбирал инициированных.

— Распустите людей, товарищ старший унтер-офицер, и давайте отойдем.

— Есть. Отделение! Р-разойдись!

И бойцы привычно порскнули в стороны. Куда там юнкерам в училище, которых гоняли и в хвост и в гриву. Но этим похоже доставалось еще круче. Вот ни капли сомнения, при виде их командира.

— Как вас по имени отчеству величать? — поинтересовался Виктор.

— Сидор Матвеевич, товарищ поручик, — степенно ответил унтер.

— Наедине, Виктор Антипович.

— Есть. Только тогда уж и вы ко мне на ты. Мне оно так привычней, — удовлетворенно кивая, и оглаживая усы, произнес Овечкин.

— Добро. Случись унтером назову, не обидишься, что старшего опустил.

— Не ради чинов и званий служу, — добродушно улыбнувшись, отмахнулся тот.

Надо же, он и так умеет. Вот уж не подумал бы. С виду, весь деревянный, как Пиноккио.

— Я вижу твои парни прошли инициацию. Как умудрился-то?

— Свел знакомство с одним господином, которому не нравится, что янки хозяйничают в Никарагуа. Не боец. За оружие браться боится, — извлекая из нагрудного кармана френча военного образца, жестяную коробочку, начал пояснять унтер. — Ну да оно и не всем дано. Но повстанцам помогает. Сандино самолично велел ни в коей мере не привлекать таких ни к чему иному, кроме как к инициации. Потому как разведку и иные смогут доставить, а вот характерники удовольствие дорогое. А вы получается…

— Характерник.

— Ага. Тогда, значит, ладно, — убирая обратно жестянку, произнес Овечкин.

— Что это у тебя? — не удержался от вопроса, Виктор.

— Блокнотик я там храню, чтобы не вымок. Больно уж тут сыро бывает.

— Там у тебя сведения по Сути твоих подчиненных записаны?

— Так точно.

— О каков! А ты не прост, Сидор Матвеевич.

— Ну так, живу долго, Виктор Антипович. А у вас часом нет артефактов, чтобы перевести их избыток?

— Есть. Как только время выдастся, сделаю.

— Ага. Ясно.